потерянное мгновение, я двигаюсь к нему, хватаюсь за его толстовку и тяну, пока мое тело не прижимается к нему, мои губы встречаются с его губами в исступлении, а мои ногти впиваются в мышцы его спины.

— Мм, — пробормотала я, наконец поддавшись тому, чего мы оба так отчаянно хотим.

Его стон дрожит на моем языке, когда он сосет его, а его рука ложится на мой затылок, толкая меня глубже в его рот. Подушечки моих пальцев хватаются за молнию его толстовки, торопливо спуская ее вниз по его телу, пока она не падает на пол.

Он разлучает наши губы на несколько секунд и, не отрываясь, с тревогой снимает толстовку, футболка следует за ней. Его толстый, длинный член вырывается наружу, и желание сжимается и пульсирует в моем центре. Я не в состоянии утолить его, да и не хочу. Я хочу этого мужчину в каждую чертову дырочку.

Мой голод ждет, пока мой взгляд пирует на нем. Похотливый вздох проносится мимо моего рта, мои глаза встречаются с его глазами, когда он заходит в душ. Он не дает мне и секунды, чтобы сделать еще один вдох, прежде чем с рычанием резко прижать меня к стене.

Одной рукой он обхватывает мое лицо, а другой цепляется за шею, когда его губы находят мои. Жестокий поцелуй — это дни желания, дни отталкивания и притяжения, наконец, взорвавшиеся безумием. Его дикие стоны сливаются с моими развратными стонами, а рука опускается к основанию моей челюсти, пальцы грубо вгрызаются в мою кожу, и наш поцелуй становится грубым. Безудержным.

Он — кто-то другой. Кто-то, кого я хочу с отчаянием. Я хочу, чтобы его руки проникали в меня, навсегда запечатлев во мне его вкус. Когда меня не станет, я хочу помнить его прикосновения к моей коже, как будто он никогда не уходил. Его руки — постоянное напоминание о нашем всепоглощающем влечении.

Его рот сейчас на моей шее, он прокладывает огненную дорожку поцелуев вниз к моей груди.

— Данте, — хнычу я, перебирая пальцами его волосы.

Его губы смыкаются вокруг моего затвердевшего соска, и он смотрит на меня сверху, в сузившихся уголках его взгляда таится безумие.

— Правильно, детка. — Он проводит языком по затвердевшему бутону, захватывает его зубами и безжалостно тянет, когда я вскрикиваю. — Повторяй мое имя вот так. Умоляй меня дать кончить, как маленькая шлюшка.

Моя сердцевина пульсирует от напряжения. Мне нравится, как он говорит со мной, когда он возбужден. Я крепче сжимаю его мокрые волосы, грязные слова заставляют меня становиться еще более влажной. Мой второй сосок исчезает в его рту, и он обращается с ним так же жестоко, стонет вокруг моей груди, что посылает толчок вниз к моей киске. Со мной никогда не разговаривали таким образом, но я хочу большего. Мне нужно это.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста. Ты нужен мне до того, как…

Он поднимается по моему телу так быстро, что я задыхаюсь. Его рука обхватывает мое горло, а его рот накрывает мои губы диким дыханием.

— До того, как ты покинешь меня? — рычит он.

Горячо. Яростно.

Взгляд его глаз такой собственнический и властный. Все то, о чем я никогда не знала, что хочу видеть в мужчине. Так и должно быть.

Я бы не хотела уходить. Я бы осталась. Я бы позволила ему обладать мной и сделать меня своей. Но мечта — это не моя реальность.

— Почему ты думаешь, что я когда-нибудь отпущу тебя, Ракель? — И тут он захватывает мои губы, его рука сжимает мою шею и заставляет мое нутро трепетать и сжиматься для его члена.

Другая его рука скользит по моему телу, пока не оказывается там, где я хочу. Обхватив меня ладонью, он массирует чувствительную плоть, заставляя мою киску страстно желать разрядки. Я стону ему в рот, его зубы касаются моей нижней губы, прежде чем он пропускает палец внутрь, медленно обводит мой клитор, затем отстраняется, затем снова делает это.

Он не прекращает пытку. Он продолжает подводить меня к краю, а потом отдергивает, заставляя меня страдать по нему еще сильнее, чем раньше.

— Почему ты вообще хочешь оставить это, детка? — говорит он, отступая назад, чтобы поймать мой взгляд, прежде чем ввести два пальца в меня, проникая так глубоко, что мои глаза загораются фейерверком.

Мои ногти пытаются вцепиться в стену, но это бесполезно.

— Эта киска моя.

— Да! — кричу я, мой рот складывается в букву «О», когда он безжалостно ударяет по моей точке G, заставляя мои ноги дрожать.

— Скажи это, Ракель. Скажи, что она моя.

Я едва могу говорить. Такое ощущение, что я плыву. Хотеть Данте — все равно что идти по тонкому стеклянному полу, установленному высоко вверху: восхищаешься красотой открывающегося внизу вида, но молишься, чтобы не упасть и не покалечиться на всю жизнь. Но даже несмотря на это, он может того стоить.

— Она твоя! Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так хорошо, — простонала я.

— И никто никогда не сможет.

И как будто он сам так решил. Завещал, чтобы я навсегда принадлежала ему.

Одним быстрым движением он поднимает меня в воздух за талию и смотрит на меня сверху.

— Не бойся, и помни, что нужно держаться крепче.

— Что…

Но я не успеваю закончить, как он ловко переворачивает мое тело так, что мои бедра обхватывают его шею, а мой рот оказывается на уровне его твердого члена. Это позиция — шестьдесят девять, какой я никогда не пробовала в своей жизни. Я сжимаю его бедра, когда он поворачивает мои бедра так, что моя сердцевина оказывается ближе к его рту, а его властные руки обхватывают мою задницу.

— Какая красивая киска. — Он дует на нее. — Я собираюсь насладиться ей.

И когда его язык приближается к моей киске и медленно, маняще погружается в нее, я почти теряю сознание от ощущения. Но он держит меня крепче, а мои руки делают то же самое вокруг его массивных ног.

Я опускаю губы на головку его члена, впалые щеки медленно опускаются вниз. И когда он рычит вокруг моего пульсирующего клитора, я почти кончаю, принимая его на всю глубину.

Я начинаю двигаться, сжимая губы и принимая его быстрее, пока мой язык проводит вверх и вниз по его длине. Он вздрагивает, его стоны усиливаются, и мои стоны присоединяются к его.

— Продолжай сосать этот член, малышка, — прохрипел он. — У тебя так хорошо получается.

Я сжимаюсь вокруг его языка, когда он входит