все трое смотрели на меня так, будто увидели впервые. Я же, прячась за маской бездушной игрушки, ощущала себя в безопасности. Поэтому продолжала:

— Что вы можете предложить?

По тонким губам Анока зазмеилась усмешка. Он неторопливо поднялся и медленно обошёл меня кругом, рассматривая, как товар на базаре. Затем взглянул в лицо и сузил глаза.

— Думаешь, что можешь диктовать условия, попаданка? — В ответ я пожала плечами, и он повернулся к Иргану. — Я знаю, чего хочешь ты. Но не могу этого обещать, жизнь Драгана слишком дорога Его Величеству.

У меня дрогнуло в груди, и я сжала кулаки, желая сохранить маску, но она уже шла трещинами, показывая другим моё волнение. Анок лишь хмыкнул и вернулся на своё место, Ирган полоснул меня взглядом, будто мечом проткнул, а Сетт лениво заметил:

— Эликсир королю нужен не для того, чтобы убить дракона, а чтобы вернусь преданность взбунтовавшегося пса. Драган посмел заявить Его Величеству, что следующее поручение станет последним. И наш мудрый король дал ему совершенно невыполнимое задание. Дракон вернулся, и мы ждали, что он заберёт своё слово. Да, Анок?

Тот и бровью не повёл, не сводя с меня пристального взгляда, а Серпет продолжил:

— Но Драган зализал раны и бросился в бой. Безнадёжно!

— До сих пор не было оружия против дракона, — вступил в разговор Анок, и от его ледяного голоса волоски на руках приподнялись. — Поэтому ты должен понять, что исполнение твоих желаний в твоих руках. Так же, как ты создал уникальный эликсир, ты можешь избавиться от тех, кто тебе досаждает и не задумываться о последствиях.

Я кусала губы, догадываясь, на что намекают эти двое. Вспоминала, как Анок бежал за нами и пытался ударить дракона магией. Да, он не мог убить существо, обладающее быстрой регенерацией, но не оставлял попыток. Королю нужна жизнь дракона, а этим людям требуется нечто другое.

Ирган, судя по сверкнувшим глазам и хищно исказившейся обезображенной части лица, тоже это понял.

— Вот почему вы хотите сами посмотреть, как создаётся эликсир? — оскалился он и перевёл взгляд на меня. — Златослава, убери волосы и приспусти платье с одного плеча.

Я не двинулась с места, и он повторил свой приказ громче. Понимала, что моё непослушание не избавит меня от унижения, но всё равно тянула время. Мне не было дела до гордости, она уязвлена лишь у Лабатта, который поддался искушению и, желая избавиться от дракона, нарушил своё же слово.

— На колени! — прикрикнул Ирган, и с его руки сорвались бирюзовые молнии.

Магия ударила меня невидимой плетью, и я села на пол, тщательно скрывая истинные чувства. Ещё не время их показывать. Тонкая нить светлой магии вела меня сквозь тьму, призрачным мотыльком указывая единственно верное решение.

Опустив голову, медленно, будто неохотно, я ослабила шнуровку на лифе и приспустила его с одного плеча. Мужчины могли видеть часть моей спины и обнажённую беззащитную шею. Сетт прошептал:

— Сколько шрамов…

Я ждала, когда Ирган приступит к своей пытке, а сама держала перед внутренним взором золотистого мотылька. Такого же, как выпустила со своей ладошки Варра. Голос малышки звенел колокольчиком.

«А ты так можешь?»

Могу.

Когда кожу ожгло болью, я сделала вдох и призвала светлую магию к месту ожога. Будто сотни невидимых бабочек запорхали вокруг меня, обдувая крохотными крылышками кожу, растворяя боль, как исчезают тени при ярких лучах солнца.

— Что-то не так, Ирган? — уточнил Сетт. — У тебя потрясённый вид.

— Тебе показалось, — рыкнул Лабатт и снова кольнул меня магией.

Второй раз призывать силу к месту ожога, и растворять боль было ещё проще. Третий раз получилось машинально. На моей коже не расцветали чудовищные чёрные цветы, и Ирган злился и паниковал, ведь основа для эликсира не получалось.

Подняв голову, я поймала своё отражение в зеркале и улыбнулась.

Даже сломанная кукла сможет ответить на удар, если есть, кого защищать.

Глава 46

Спустя некоторое время, разочарованные мужчины ушли, оставив нас с Ирганом вдвоём. Я сидела на полу без движения, удерживая платье на груди и прислушиваясь к рваному дыханию Лабатта. Ясно было, что он в ярости. Что же сделает? Задушит? Побьёт? Попытается обжечь магией снова?

Услышав шаги, невольно затаила дыхание, не зная чего ожидать от этого человека в непривычной ситуации. Раньше, когда я не слушалась его, он меня унижал и наказывал болью, а когда слушалась, то просто терпела. Сейчас же я дала отпор. Тихий, но сокрушительный, и чем мне это аукнется, понятия не имела.

— Златослава, — сипло позвал Ирган, но я не шевельнулась. — Посмотри на меня.

Я продолжала сидеть, без движения, и случилось нечто нетривиальное. Лабатт упал передо мной на колени! Мы сидели друг напротив друга и молча смотрели в пол. Первым заговорил мужчина:

— Моя магия на тебя больше не действует.

В его голосе звучала бесконечная печаль, но меня она никак не задевала. Будто между нами внезапно оказалась прозрачная стена, и мы видели друг друга, но были страшно далеки. Я бы хотела оказаться ещё дальше от этого человека, но он не желал расставаться. Тронув мой локоть, он прошептал:

— Это всё из-за него, да?

Разумеется, было понятно, о ком Ирган говорил.

Она мысль о Драгане, и у меня дрогнули уголки губ, а сердце тоскливо сжалось от страстного желания увидеть Этвеша. Ощутить его запах, услышать голос, дотронуться до руки. Когда моей кисти коснулся Ирган, я едва сдержалась, чтобы не дать мужчине пощёчину.

Как он смеет пачкать прикосновением мои воспоминания?!

По коже скользнула золотая змейка, и внезапно Лабатт отпрянул, будто обжёгся. И посмотрел на меня со смесью изумления, ужаса и восхищения.

— Златослава, — выдохнул он.

И сделал то, чего я никак не ожидала.

Попытался поцеловать!

Это было настолько мерзко, что я отпихнула мужчину изо всех сил и, вскочив, отбежала к окну. Машинально подтянув платье, торопливо завязала шнуровку. А сама не отрывала настороженного взгляда от Иргана, но молчала, не зная, что сказать.

Потому что была потрясена! Раньше этот человек не проявлял ко мне никакого сексуального интереса. Я была лишь бесправной куклой, бессловесной игрушкой, которая должна быть красивой и улыбаться в любых обстоятельствах. Что же произошло сейчас?

Мужчина медленно вставал с колен. Глядя в пол, он смеялся, и от этого жуткого звука леденел затылок. Когда Лабатт поднял голову и посмотрел на меня, я невольно отпрянула при виде звериного оскала на его обезображенном лице.

— Я люблю тебя, — почти простонал Ирган и, повышая голос, дошёл почти до крика: — Почему ты меня