Флам закрыл нас с дочкой своим телом, хотя сам был бледен и дрожал. Варра уткнулась в мою грудь лицом и закрыла ладонями ушки.

Драган с трудом, но отбил неожиданное нападение, и ответил ослепительной магической стрелой, от которой Ирган уклонился. Но вторая попала в цель, и маг зашипел от боли. На его коже расцвели те самые чёрные цветы, которые он рисовал на мне. Зарычав раненым зверем, Лабатт кинулся на противника, и другие маги поддержали его удар.

Я забыла, как дышать, в ужасе глядя, как Драгана окружили вспышки молний, но дракон крутанулся на месте, собирая их и, сплетя вместе, отправил в грудь Иргану. Мужчину пришпилило к дереву, как бабочку раскалённой иглой. Маг дёрнулся, пытаясь освободиться, потом ещё раз, со всем отчаянием закричал, а потом обмяк.

Повернул голову, скользя взглядом по карете, слуге… Когда увидел меня, то вдруг оскалился, и с его окровавленных губ слетело моё имя. Цветы расползались по его телу стремительней, чем сгорала и чернела бумага, а потом мужчина затих навсегда.

— Остановитесь! — Сетт вдруг, ощутив себя главным, выступил вперёд и поднял руку. — Приказ короля!

Маги, от ударов которых продолжал отбиваться Драган, неохотно отступили. Серпет подошёл к неподвижному телу Анока и покачал головой.

— Не знал, что он так жаден.

Потом повернулся к Драгану и с поклоном передал свиток, украшенный королевской печатью:

— Господин Этвеш, Его Величество освобождает ваш от службы. А за это… Прошу меня простить.

— Уберите мусор от моего дома, — едва сдерживаясь от ярости, процедил Драган, но свиток принял.

Сетт жестом показал магам убрать тела, и я с облегчением выдохнула. Погладила Варру по голове и прошептала:

— Всё хорошо, милая. Теперь всё хорошо.

Она подняла на меня свои чистые глаза и обвила мою шею ручками. К нам подошёл Драган и крепко обнял обеих. Так, будто не собирался никогда больше отпускать.

Эпилог

— Не дёргайся, — попросила я вертлявую дочь.

— Дай посмотреть! — нетерпеливо стонала Варра и косилась на зеркало. — Мам!

— Вот так, — закончила я и отступила, любуясь, причёской дочери. — Какая же ты красавица!

— Да? — Она подскочила к зеркалу и закружилась, разглядывая себя со всех сторон. — Ты права. Никто не устоит! Да, Градар?

— Кьясавица, — пролепетал мой сын и, смеясь, захлопал в ладоши.

— Скажи правильно, — строго, копируя мои нотки, приказала Варра. — Кр-р-расавица! Я знаю, что ты можешь.

— Р-р-р-р! — зарычал сын и убежал из комнаты сестры.

— Весь в меня, — с улыбкой заявила Варра и подхватила ленту. — Мам, завяжи!

Я соорудила красивый пышный бант, и дочка осталась довольна. В дверь постучали:

— Мои красавицы готовы?

— Папа! — Варра бросилась к Драгану и покружилась. — Я красивая?

— Ох, — он схватился за грудь. — В самое сердце! Боюсь, на королевском балу дебютанток сегодня мне придётся отбиваться от твоих женихов.

— Мне ещё рано замуж, — отмахнулась дочь, а потом повернулась ко мне и надула губки: — Мам, мне бы хотелось, чтобы ты была рядом в этот знаменательный день. Твоя дочь стала взрослой!

— Это короли должны кланяться твой маме, а не она им, — мягко сообщил ей Драган и приобнял меня. — Только представь, что начнётся, если Златослава переступит порог дворца!

— Паника, — хихикнула Варра и мечтательно протянула: — Когда-нибудь и меня все будут уважать и бояться. А пока… Бал!

Она подпрыгнула и выбежала из комнаты, а Драган предложил:

— Подвезти тебя до башен?

Год назад моя замечательная наставница покинула этот мир, и я, как было договорено, заступила на её место. Теперь каждый день я несколько часов проводила в подвалах, где переплетались потоки сил, приводя их в равновесие.

— Зеркалами пройду, — отказалась я и поцеловала мужа в щёку. — До вечера, любовь моя.

— До встречи, родная, — ответил он.

Когда все ушли, я посмотрела на своё отражение и провела кончиком пальца по вязи шрамов на своей шее. Каждый из них был меткой боли, пережитой в прошлом и превратившейся в драгоценный опыт.

Да, шрамы украшают. Ведь они подчёркивают силу духа человека и показывают его желание жить.