то от полной удовлетворенности, не то кого-то подзывая, громко кричал «пи-пи-пи-и». Потом перебирался выше по стволу, и стук раздавался с новой силой. Вдруг, будто чего-то испугавшись, дятел по-вороньи закричал и, сорвавшись, полетел. Залаяв на весь горельник, за ним бросился Шарик.

Глава 18

Сушёные комары

Вода в лучах вечернего солнца серебрилась на перекатах, а в тени обрывистого берега отдавала чернотой. На поляне тугими изумрудно-зелеными листьями трепетали редкие березки, затерявшиеся среди бескрайнего моря лиственниц, окруживших плотным кольцом. Здесь Дубовик решил остановиться.

Палатку развернули входом к реке. Под коньком крыши через дырки в боковых стенках вставили длинную жердь, которую положили в вырезы, прорубленные в толстой части двух вертикальных стоек, предварительно забитых в землю. Растяжки привязали к высоким, наклонно стоящим кольям. И палатка, как игрушечный домик с гладкой крышей и ровными стенками, сказочно вписалась в окружающую природу. В пустой четырехместке было просторно, но, как только все собрались вместе и вытряхнули свернутые спальники из чехлов, сразу стало тесно и даже могло показаться, что всем не поместиться.

Палатка уже послужила не на одном таком перегоне. В крыше над печкой зияла квадратная дыра, когда-то вырезанная для жестяной разделки, в которую вставлялась печная труба. Вокруг большой дыры были разбросаны дырки поменьше, обязанные своему появлению уже не рукам человека, а той самой печной трубе, из которой вылетали искры. Сейчас дыра была зашита прямоугольным куском невыгоревшего брезента защитного цвета, перекрывшим и все мелкие, разделка поставлена на место – в боковую стенку, где должна была стоять с самого начала. От большой яркой заплатки, выделявшейся на светлом фоне, палатка приобрела дизайнерский облик.

Развьюченные лошади тихо стояли под седлами. За два дня перегона они устали не меньше людей и, съев овес, пытались дотянуться до любой травинки.

– Досталось им бедным, – сидя у костра, рассуждал Роман. – Вчера всю ночь провели на привязи и сейчас снова выстаиваются, да еще под седлами. Каково им после приволья!

– Ничего с ними не случится, такова их участь, – поглядывая на лошадей, подхватил Дубовик, – вьюки сняты, подпруги приспущены, словом, все по уму. После перехода им надо остыть, а то могут заболеть. Ну а вчера не отпустили только из-за того, что они могли уйти домой. И ушли бы даже стреноженными. Ты же видел, я дал небольшую слабину Тунгусу, хотел, чтобы травой подкормился, так потом еле поймали – по своим следам он попер назад. Также рванули бы и все, а за ночь они могут проскакать о-го-го сколько! С ними надо держать ухо востро. После случая с Тунгусом я бы и сегодня не рискнул их отпустить.

Роману зверски хотелось курить, от этого даже подташнивало и ныло в животе. Он старался забыть о куреве, но не мог. Табачный дух мерещился повсюду. Легкий дымок, вившийся от костра, казался дымом от выкуренной сигареты.

«Затянуться бы разок, а потом хоть трава не расти: можно бросить навсегда. Если бы не перегон, все было бы иначе…»

Не выдержав, он скрутил самокрутку и набил сухим мхом. С жадностью бывалого курильщика парень затянулся. Во рту будто обожгло кипятком, перехватило дыхание. Он закашлялся, из глаз покатились слезы.

«Мать честная!.. Это же настоящий горлодер. Такой отравы мне курить еще не приходилось. А что делать? Придется потерпеть. Может, попросить у Дубовика или собрать окурки?»

От этой мысли, как от удара электрическим током, передернуло. Роман сжался в тугой комок.

– Нет, просить не буду, – прошептал, скрипя зубами. – Умру, но к Дубовику не подойду. Он же предупреждал, предлагал купить курева, а я отказался, сказал, что брошу. И вот такой печальный результат: только отошли от магазина, а мне уже невтерпёж. Получается, пустая болтовня. Как же после этого я буду выглядеть в его глазах? Нет, раз дал слово, надо держаться».

– Саша, сколько мы прошли? – Зайдя в палатку, услышал он Антона, копавшегося в своем рюкзаке. – Мне кажется прилично.

– Ну да, немало. По карте где-то около сорока, а по факту, думаю, немного больше. Ты же знаешь, в тайге не ходят по прямой. Где-то мы спрямляем, а где-то петляем. Всего же не учтешь.

– А как по графику, нормально?

– Ну что я могу тебе сказать по первым двум дням? Пока вроде укладываемся, а дальше будет видно. Главное, чтобы наши лошади не сбежали, а то весь график пойдёт насмарку.

Начинать любое новое дело всегда непросто: несмотря на подсказки более опытных товарищей, до чего-то приходится доходить самому, набив не одну шишку. В зависимости от способностей и характера процесс осваивания нового у каждого протекает по-разному и иногда затягивается надолго.

– А что у нас на завтра запланировано? – спросил Роман, только пришедший в себя после выкуренной самокрутки.

– Что на завтра запланировано? – повторил Дубовик. – В общем, я хочу дойти до Алаткита. По расстоянию примерно столько же, сколько прошли сегодня, только заболоченных мест должно быть больше. Какое там болото, по карте не поймёшь. Так что ничем я вас не порадую, завтра предстоит тяжёлый переход. Сейчас переоденусь и у костра все расскажу.

Чертыхаясь, из палатки вышел Стаc, следом за ним потянулся Роман.

– Ты слышал? – спросил его Стас. – Завтра снова будет такой же переход и опять это проклятое болото. Иллюзорный факт получается – это, значит, опять весь день мы будем на ногах. А когда отдыхать? Да от такой работы можно просто загнуться! А тут еще жрать нечего, и, как назло, у меня болит нога. Ну скажи, куда это годится? По-моему, это настоящее насилие над личностью.

– Ты знал, на что идешь. Так что терпи, казак, атаманом станешь.

– Ну да бог терпел и нам велел. Смотри, иллюзорный факт получается: потерять столько продуктов – и ничего, с Антона как с гуся вода! Просто обалдеть можно! В условиях, приближенных к боевым действиям, его могли бы поставить к стенке, а тут все сошло с рук. Скажи, может, он нарочно? Решил, так сказать, потрепать нам нервы и кровь попортить – вот все крупы и…

– Ты что, в своем уме? – не выдержал Роман. – Что за бред несешь? На Антона бочку не кати, он не виноват. И давай