от страха или  от волнения. Мне удается удобно устроиться между роговыми выростами на спине дракона, и я буквально вцепляюсь в него рукой.

Меня немного мотыляет из стороны в сторону, когда Ринг расправляет свои огромные крылья, делает ими мощный взмах, и мы стремительно взмываем ввысь.

Чувствую, как ночной ветер обдувает мое лицо и развевает волосы, освобождая их от надоевших шпилек.

Под нами темнеет река, бесконечные поля, покрытые серебристой росой, а где-то вдали виднеются темные очертания лесов и лугов.

Глубоко вдыхаю свежий ночной воздух, чувствуя себя свободной. Чуть осмелев,, позволяя ветру обвевать мои ладони. Хочется кричать от радости, настолько меня переполняют эмоции.

Ринг делает большой круг над местностью, давая мне от души насладиться полетом. Если предложит еще раз — точно не откажусь!

Дракон возвращает нас туда, откуда мы поднялись в воздух. По кожистому крылу скатываюсь, как по детской горке, только немного неуклюже: похоже, навык потерян.

Несколько секунд спустя рядом со мной появляется Тарден.

— Как тебе общение в неисправимым романтиком? — шутливо спрашивает он.

— Да лучше, чем с постоянной язвой, — усмехаюсь я.

Он качает головой, не продолжая спор, и ведет меня к флигелю. Правда что ли решил поменяться?

— Хотел попросить твоего разрешения посмотреть сокровища твоей библиотеки, — серьезно спрашивает он, чем озадачивает.

— Да, конечно, только книжки на место клади, чтобы мне не приходилось за тобой убирать.

Он хмыкает и кивает. Что? Собирался оставлять беспорядок?

Мы доходим до крыльца флигеля и останавливаемся, чтобы попрощаться на ночь.

— А ты что сегодня читала, что тебя это растрогало? — внезапно интересуется он

Я протягиваю книгу без задней мысли, тем более что в уличной темноте ничего не видно. Но Тарден, посмотрев обложку, начинает хмуриться и впивается в меня взглядом. Снова. Даже в ночной мгле я вижу, как он резко мрачнеет. Что, генерал Тарден вернулся?

Он сжимает пальцы на книге и тихо, напряженно произносит:

— Очень не советую никому говорить, что ты ее читала. Если, конечно, ты не жаждешь себе проблем.

Глава 41. О внезапном решении

— Полагаю, что объяснений мне ждать не следует? — хмыкаю я. — Это не твоя сильная сторона, да?

Он молчит, однако потом все же снисходит до ответа:

— Мне надо разобраться, — говорит Тарден. — Все очень странно.

— Ты бы с Рингом поговорил, по-моему, он поумнее тебя будет, — усмехаюсь я и хочу обойти Ариона, делая шаг на первую ступеньку, но он хватает меня за руку и останавливает.

По телу пробегают мурашки, и мы оказываемся почти нос к носу. Близко, и от того дыхание сковывает, а сердце заходится в бешеном стуке.  Взгляды пересекаются, а время словно размазывается, окутывая нас в кокон, заставляя в полной мере ощутить это мгновение.

— Тебе он много рассказал? — понижает голос генерал, а я чувствую, что ему тоже эта ситуация не доставляет удовольствия.

С трудом выдерживаю взгляд, особенно невыносимо становится, когда он опускается на мои губы, а те в ответ будто начинают гореть.

Наваждение. Просто последствие эмоционального всплеска после полета. Не больше. Но почему же так ярко ощущается?

Выдергиваю руку, отступаю, поднимаюсь на крыльцо и уже у двери оборачиваюсь.

— Значит, он верит в тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Что мозгов тебе хватит, — я скрываюсь за дверью до того, как успеваю заметить его реакцию. Почему-то уверена, что она мне не понравится.

— Мед, — внезапно говорю я, отрывая взгляд от пара, клубящегося над поверхностью моей чашки чая.

— Что? — удивленно переспрашивает Лира.

— Мед, — повторяю я. — Подсолнечник — прекрасный медонос, да и урожайность у нас будет выше, если мы пчел заведем.

— Где же мы их возьмем-то? — хмурится тетушка Ли и ставит передо мной корзинку со свежевыпеченными пирожками с ягодами. — Все бортники трясутся над своими пчелами так, что к ним не подойти. Да и что делать с ними, поди узнай.

— А где тут ближайший бортник живет?

— Да как бы мне знать? — говорит Лира, вешая полотенце на крючок. — Я уж не помню, когда последний раз мед пробовала.

— Ну, значит, мне просто необходимо сделать так, чтобы попробовала! — подмигиваю я ей.

— Я знаю! — в кухоньку флигеля впархивает Рина. — В Валероне ярмарка только-только закончилась, но ты бы туда и не поехала, наверное. К тому же, насколько я помню, — она хмурит брови и смотрит в сторону, как будто о чем-то задумывается, — не любят этот город купцы. Дерут там с них так, что выгоды никакой. А вот Бравален — другая история. Туда лучшие торговцы съезжаются, там и про бортников узнаем.

Я сразу прикидываю, что туда еще добраться надо суметь. Когда мы задумывались о том, что нам нужны врач и нотариус, я рассматривала вариант поездки в Бравален, но откладывали этот вариант как самый крайний, потому что путь неблизкий и не особо безопасный.

Естественно, город ближе не стал, потому сомнения о перспективности поездки туда у меня по-прежнему остаются, да и тут дел пока немало. Хотя…

Я начинаю задумываться о том, что сделать масло из подсолнечника — идея замечательная. Но сделать — это одно. А вот конвертировать его в деньги — это совсем другое, для этого надо найти где продавать.

А, значит, мне нужно налаживать контакты с торговцами. Значит…

— Надо ехать! — озвучиваю свое решение я.

— Далеко это, — хмурится Лира. — И говорят, на тех дорогах сейчас не очень спокойно. По тем слухам, что я в таверне узнала, все путники стараются только с большими торговыми караванами отправляться, чтобы с охраной.

— Этот вопрос предоставьте мне, — Рина хитро улыбается и довольно откусывает пирожок. — Будь готова к завтрашнему дню.

И у меня нет повода думать, что у нее не выйдет.

Потому оставшийся день я занимаюсь организацией того, чтобы работа в мое отсутствие не останавливалась. Мы с Лирой договариваемся с крестьянами, чтобы они занялись оставшейся частью поля. Варду я показываю примерное простейшее устройство для отжима масла, а учитывая то, что он понимает в конструировании механических приспособлений, я почти уверена, что результат превзойдет ожидания.

Мне бы нанять людей, чтобы прибраться до конца в особняке и освободить верхний этаж от лишней мебели. Но почему-то я совсем никого не хочу туда пускать. Никого, кроме