Биология/экология

Построенная нами модель нуждается в еще одном элементе. В зонах с умеренным климатом европейцы обладали биологическим превосходством по сравнению с туземцами. Белые принесли с собой страшные болезни. Туземцы при первом контакте с поселенцами (особенно опасен был домашний скот) заражались болезнями, к которым у них не было иммунитета, и гибли тысячами. Болезни были едва ли не главными убийцами коренного населения, это усугублялось голодом, неурожаями, в чем тоже были виноваты европейцы (Thornton, 1997). Эпидемии шли рука об руку с победным продвижением Европы, облегчая завоевание новых земель. Колонисты Новой Англии без труда расширяли свои владения, оттесняя больных, несчастных, умоляющих о помощи индейцев. В умеренном климате это стало одним из главных факторов этноцида, что еще раз убедило европейцев в их превосходстве.

Размах этнических чисток в умеренном климате объяснялся тем, что этот климат благоприятствовал европейцам. Речь идет прежде всего об обеих Америках, Австралии и некоторых частях Африки. В этих климатических зонах европейцы создали то, что Кросби (Crosby, 1986) называл экологическим империализмом — доминированием жителей Европы, европейских растений, животных и болезнетворных микробов. Для туземцев это стало Армагеддоном — крупнейшим истреблением людей в истории.

В Австралии до появления Первого флота в 1788 г. проживало более 300 тысяч аборигенов. К 1901 г. осталось примерно 93 тысячи человек. Низшая точка была достигнута в 1921 г. — 72 тысячи выживших. За столетие или чуть больше убыль коренного населения составила 80 %. Впоследствии популяция аборигенов стабилизировалась, а после 1961 г. стала даже расти (Smith, 1980: 12, 69–70).

В Новом Свете, в регионах, плотно заселенных европейцами, погибло около 90 % индейцев. В обеих Америках в доколумбову эпоху обитало 60-100 миллионов человек. Половина из них погибла (Stannard, 1992: 74–75, 81–87,118, 146, 266–268). На территории нынешних Соединенных Штатов до открытия Америки проживало 4–9 миллионов индейцев. По переписи 1900 г. их осталось лишь 237 тысяч — потери коренного населения составили как минимум 95 %. Наиболее красноречиво самое последнее массовое уничтожение людей в Америке. Это произошло в Калифорнии. По оценкам испанских миссионеров, там было 310 тысяч индейцев в 1769 г. К 1849 г. — начало золотой лихорадки — население сократилось вдвое. Индейцы начали вымирать еще стремительнее, когда в Калифорнии обосновались поселенцы. В 1860 г., к этому году Калифорния уже 10 лет существовала как штат, в живых оставалось не более 31 тысячи индейцев — 80 % населения погибло всего лишь за 12 лет! Третий рейх тоже просуществовал 12 лет и уничтожил 70 % евреев в Европе. Впоследствии ситуация стала меняться к лучшему. В 1880 г. калифорнийских индейцев было примерно 20 тысяч. В XX веке их численность выросла до 107–120 тысяч (Almaguer, 1994), хотя Торнтон (Thornton, 1997) считает эти подсчеты очень приблизительными. Как произошел этот катаклизм, была ли это чья-то злая воля и кто виновник трагедии? По моему представлению, тут сработали три взаимосвязанных фактора: политическая власть (колониальные и постколониальные элиты), идеологическое воздействие (главным образом, церковь) и экономическая власть (поселенцы). Военной силой могли обладать как поселенцы, так и армия. Сюда же мы добавим и биологическое воздействие — чаще непреднамеренное.

МЕКСИКА

Достигнув Карибских островов, испанцы не обнаружили мощных государств. Каперы и корсары уничтожали племенную знать, беспощадно эксплуатировали индейцев на плантациях и в шахтах. Они принуждали к сожительству местных женщин, чтобы их дети уже не были индейцами. Свиньи и овцы разрушали экосистему, которая поддерживала жизнь аборигенов. Что хуже всего, животные, привезенные из Европы, распространяли заболевания, которые буквально выкашивали туземцев, даже тех, кто и в глаза не видел конкистадоров. Это был чудовищный этноцид; местное население было практически стерто с лица земли, не умышленно, но бессердечно.

На материке испанцы столкнулись с развитой цивилизацией. Как заметил Кортес: «Эти индейцы были гораздо умнее, чем индейцы с островов. Мы встретили людей, обладающих разумом обычного человека, живущего в христианской стране». Кортес знал, что ацтеки могут вывести на поле битвы огромное войско. Но он знал и их слабости, цитируя евангелиста Марка: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то» (Thomas, 1993: 576,245). Кортес привлек в качестве союзников города-государства, выступающие против власти ацтеков. Его План А состоял в том, чтобы, провозгласив власть испанской короны, оставить союзникам-коллаборантам часть политической автономии и безнаказанно грабить, заселять земли и крестить язычников. Хронист Берналь Диас дель Кастильо радостно писал: «Принести свет погруженным во тьму безверия и снискать себе блага земные — не это ли есть общее желание всех людей?» (Цит. по: Farris, 1984: 29.)

Во время завоевания испанцы творили зверства и устрашающие репрессии. В 20 мексиканских городах, заподозренных в измене, было вырезано все мужское население, женщины и дети обращены в рабство, дома сожжены. На жертв натравливали собак, и те рвали их в клочья. Испанцы стыдливо уводили глаза в сторону, когда их племенные союзники кромсали на части тела своих бывших господ и пожирали их. Об этом свидетельствует Бартоломе де Лас Касас, епископ Сан Кристобаля. Конкистадоры отрицали лишь детали. Один из них оправдывал разрушение города Тепеака (в ответ на гибель 12 испанских солдат) в таких словах: «Возмездие было необходимо для усмирения непокорных… и чтобы вселить в их души страх, дабы эти дикари впредь не чинили зла испанцам». Испанцы впадали в ярость, если подозревали, что кто-то скрывает от них золото. Богатых ацтеков пытали, чтобы те показали свои тайники, некоторым вспарывали животы в поисках проглоченных алмазов. Вспышки звериной жестокости шли на фоне хорошо продуманной и спланированной военной кампании. После падения столицы ацтеков Теночтитлана многие его защитники были обезглавлены. Другим разрешили беспрепятственно покинуть разоренный город (Thomas, 1995: 243–245, 262, 434–439, 459, 527, 544).

Помимо массового уничтожения испанцы прибегали и к тактическим уловкам. Они вели войну в окружении дружелюбных, нейтральных и враждебных аборигенов. Союзники были нужны как воздух. В этой войне испанцы знали, кого щадить, кого привечать и кого убивать. Бессмысленно жестоких репрессий не было, велась классическая колониальная война, далекая от преднамеренного этноцида. Поселения превращались в латифундии, где индейцы делали всю работу, при необходимости в принудительном порядке. Опыт колонизации Карибов был успешно перенесен на материк, и в Мексике возникла система энкомьенды. Испанская корона дарила поселенцам землю вместе с рабочей силой. Фактически это было крепостное право. Пеоны были привязаны к земле, формально латифундисты были обязаны о них заботиться, но условия труда от этого легче не становились.

Поселенцы были в основном мужчинами и, конечно, нуждались в женщинах. Испанцы спокойно воспринимали чуждые им народы, наложницы становились женами, в браках рождались метисы.