Тогда я честно думала, что это просто очень веселые женщины — вот у них так весело и получается. Сегодня, конечно, понимаю, что комики нередко самые грустные и травмированные представители шоу-бизнеса. Недавно скончался Мэттью Перри, мой любимый герой — Чендлер из «Друзей». И Чендлер, и сам Мэтью, и другие его герои (не пропускайте с ним сериал «На старт», там его герой теряет жену и начинает ходить на группы психологической поддержки). История Перри — классический пример того, как много боли и страданий скрывается за шутками. Или, может быть, как шутки помогают все это пережить.

Судьба Фаины Раневской вовсе не такая веселая, как ее знаменитые афоризмы. Она и сама говорила: «Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — “Судьба — шлюха”».

Вообще, начиналось все хорошо. Фаина родилась в Таганроге, в богатой еврейской семье Фельдманов, отец ее был предприниматель, владелец заводов, магазинов, домов. Она обучалась в элитной гимназии для девочек, занималась иностранными языками, играла на фортепиано, но учиться не любила. Фаина уговорила родителей забрать ее из гимназии и перевести на домашнее обучение. А потом случилась любовь — она увидела «Вишневый сад» в театре. Юная Фаина решила: она станет актрисой!

И здесь начались неприятности. Экзамены экстерном она, конечно, сдала, в театральную студию поступила. Но папа был против: он не видел для своих наследников карьеры в театре.

Фаина была непреклонна — иду в театр. Папа сказал: «Иди, но я тебе не дам ни копейки!»

В 1915 году Раневская (точнее, тогда еще не Раневская) уехала в Москву, и многие годы они с отцом не общались: он не одобрял этой глупой блажи — стать актрисой! Мама посылала дочери деньги на жизнь в Москве тайком. И вот однажды Фаина держала в руках полученный от мамы перевод, но вдруг ветер выхватил у нее из рук купюры — и они полетели вверх, оставляя юную актрису без средств к существованию. Она задумчиво произнесла: «Денег жалко, но ведь как красиво летят!» Ее спутник не удержался и вспомнил героиню «Вишневого сада»: «Да вы Раневская! Только она могла так сказать!»

Так Фаина стала Раневской. А как она стала актрисой?

Ее эрзац-внук, внук Павлы Вульф, многолетней подруги Раневской, вспоминает:

— В Ростове-на-Дону, посмотрев один из спектаклей с участием П. Л. Вульф, Фаина Георгиевна на следующее утро пришла к ней домой. У Павлы Леонтьевны была мигрень, она отдыхала и никого не принимала. Но настойчивости молодой девушки пришлось уступить. Вошла нескладная рыжая девица со словами восторга и восхищения ее игрой. А потом стала слезно умолять Вульф взять ее в труппу, потому что она тоже хочет стать актрисой. Павла Леонтьевна холодно дала ей пьесу, которую сама для себя забраковала, со словами: «Выберите любую роль и через неделю мне покажете». Фаина Георгиевна выбрала роль итальянской актрисы и готовилась к показу очень серьезно. Она нашла, пожалуй, единственного на весь город итальянца-булочника и стала брать у него уроки итальянской мимики и жеста. Булочнику Фаина Георгиевна отдавала весь дневной заработок, который получала, участвуя в массовке. Но когда она явилась через неделю к П. Л. Вульф с готовой ролью, та поняла, что перед ней великий талант, и взяла Фаину Георгиевну сначала к себе в семью, так как театр уезжал в Крым и немедленно зачислить девушку в труппу возможности не было55.

Так началась ее карьера, совсем не весело: ссора с отцом, финансовые трудности, упорный труд, чтобы попасть в труппу. Да и сама карьера, как остроумно отметил писатель-юморист Эмиль Кроткий, проходила по такому маршруту: «Имя ее не сходило с афиши, где она неизменно фигурировала в числе “и др.”».

Окончательно оборвалась связь с семьей после эмиграции родителей в Прагу. Покинув их дом, Фаина больше не встретилась с ними.

Чтобы написать эту главу, я посмотрела интервью с Раневской, оно вышло в 1979 году. Мне всегда хочется напрямую пообщаться с героиней своей книги, услышать ее голос, уловить интонацию, посмотреть на мимику, жесты, в общем — познакомиться по-настоящему.

Раневской на этом видео уже 82 года, и это интервью в очередной раз подтверждает мысль о том, что комики — самые грустные люди. Интервьюер спрашивает ее, как она оценивает свою карьеру, и Раневская говорит: «Все, что я хотела сыграть, осталось при мне».

Всю жизнь она хотела стать актрисой, мечтала о каких-то ролях, которые так и не сыграла…

Личность Раневской была окружена огромным количеством сплетен, додумок, анекдотов; она сама стала представительницей фольклора еще при жизни. Мне кажется, здесь есть прямая связь с отсутствием свободы слова как таковой. Когда людям запрещают о чем-то говорить, они переводят эти темы в анекдоты, которые рассказывают за закрытыми дверями. Иногда вспоминаю строчки Мандельштама:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Представляю себе, что эти люди рассказывают другу другу анекдоты про Сталина — вот почему они его припоминают. И для многих из них это кончится плохо. Но как-то же надо выживать, только с юмором.

Интервьюер задает вопрос 82-летней Раневской: «Над чем вы сейчас работаете?» И она, грустно улыбаясь, отвечает: «Работаю над чем? Преимущественно над собой. Симулирую здоровье».

Мне юмор кажется вообще лучшим механизмом защиты от трудностей и испытаний. По крайней мере, это защитный механизм в моей семье. Помню, как мы обсуждали дома, кто из нас кем является из «Друзей». Мама почему-то думала, что она — Рейчел. Но мы все, конечно, Чендлеры.

Когда сложно, больно, несправедливо, плохо — надо смеяться, шутить, иронизировать над ситуацией. Фрида Кало, пережившая не один десяток операций после страшной аварии, несколько раз перенесшая выкидыши и измены мужа, писала в своем дневнике фразу, которую я набила себе на руке: «Нет ничего более стоящего, чем смех».

В том, чтобы смеяться, когда тебе больно, есть сила.

Есть такой феномен — «юмор висельника»: когда человек в сложной жизненной ситуации спасается шутками. Отсюда анекдоты в советское время, когда не было свободы слова; отсюда, я думаю, расцвет мемов во время пандемии COVID-19. Когда нам страшно, непонятно, одиноко — мы хотим посмеяться, но не просто «поржать», а разделить смех с кем-то. Ведь мем кто-то создал, мы смотрим его и лайкаем тоже вместе с кем-то, и это такая проверка на свой/чужой — если вам смешно с человеком, значит он «свой». Если он не понял мем про котика и рыбов — зачем вам эта личность в жизни? Помню, как я расстроилась, когда узнала, что будущему еще тогда мужу не смешно смотреть «Друзей». Это был удар ниже пояса. На чем вообще строить брак? Как рожать детей этому страшному, безнадежному человеку? Но потом мы нашли сериалы и мемы, которые смешны нам обоим, и уже 16 лет вместе смеемся. Проверка на свой/чужой пройдена.

Хотя мужу по-прежнему часто не смешно слушать женский юмор. Я думаю, мужчинам просто не нравится, что наши стендап-комики рассказывают о них правду со сцены. Например, в «Женском стендапе» можно услышать монологи резиденток про мужа, его бытовую беспомощность, его маму, безразличие к беспорядку дома, пристрастие к видеоиграм и знаменитую «мужскую логику».

Если кто-то говорит мне, что «Женский стендап» и другие шоу с женщинами-комиками — это не смешно, я вспоминаю историю Тины Фей из ее книги Bossypants о том, как она познакомилась со своей лучшей подругой Эми Поулер. Эми только пришла в команду Saturday Night Live и репетировала какие-то из своих скетчей и монологов. Тина пишет, что не помнит, что конкретно сделала Эми, но это было не очень «женственно», и вдруг один из коллег сказал: «Эми, перестань, это не женственно, мне не нравится!» Тогда