выслушивать реплики сидевшего за ее спиной начальника. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и с трудом переборола мучительный позыв. Закрыв глаза, она изо всех сил попыталась представить лицо Сонука, его тело, запах, ощущение его кожи, движения стройных ног и рук. Буря начала понемногу стихать, словно мозг Мари уловил ее намерение и начал вырабатывать допамин. В эту минуту предложение Сонука, которое она еще вчера считала чем-то неслыханным, невозможным, вдруг стало казаться ей своего рода горькой местью всему миру.

23

Пак Чхольсу затушил сигарету у входа в игровой зал. По привычке украдкой оглядевшись по сторонам, он пошел вверх по лестнице. Навстречу ему, оживленно болтая, спускались трое молодых людей, только что вышедших из бильярдной на втором этаже. У одного из них вокруг рта были следы темной соевой пасты, оставшиеся с обеда. Чхольсу прошел мимо входа в бильярдную и поднялся на третий этаж, куда вела металлическая дверь. На двери была табличка с надписью «Тэдон ТНК». Он приложил указательный палец к маленькой черной панели под табличной. Раздался короткий сигнал, и замок открылся. Чхольсу вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

— Это я!

— Ты пообедал? — спросил мужчина в сером жилете.

— Да.

— Что ел?

— Спагетти.

— Один?

— Ну, я часто ем один.

— Как можно одному ходить есть спагетти?

— Есть один ресторан, где я часто бываю.

— А ты и дома себе спагетти готовишь?

— Иногда.

Мужчина в сером жилете посмотрел на него с непониманием и покачал головой.

— Как она?

— По-моему, она ни о чем не догадывается, — ответил Чхольсу, присев на край стола.

— Точно?

— Неизвестно. Может, и притворяется.

— Думаешь, собственная жена, которая спит с ним в одной постели, может ничего не знать? — засомневался мужчина в жилете.

— Вполне возможно. Как сегодня Ким Киен?

— Этот гад, кажется, что-то смекнул. С утра вдруг пошел в школу, где учится его дочь, и просидел там почти час.

— Он разговаривал с дочерью?

— Я не знаю, чем он занимался внутри, — ответил мужчина в жилете, прочищая правое ухо ватной палочкой. Эта привычка появилась у него после операции по поводу рака желудка. С тех пор как ему вырезали опухоль, он постоянно жаловался на зуд в ушах. Он питался небольшими порциями семь раз в сутки и по сотне раз на дню чесал уши палочкой. Вся его жизнь, казалось, строилась вокруг этих двух действий.

— И где он сейчас?

— Оставил машину у офиса, собрал вещи и нырнул в метро.

— А потом?

— Потом пропал. Он сделал звонок с сотового где-то на Чонро, и после этого тишина, — он переложил ватную палочку в другую руку и принялся за левое ухо. — Но этот Ким Киен все же странный тип. Похоже, он все последние десять лет вообще ничего не делал. И как это понимать? Сидит себе тут и импортирует снотворные фильмы. Ну не придурок, а? Зачем Пхеньян его тут держит просто так?

— Может, у него есть какое-то задание, о котором известно только в узком кругу.

— Как когда-то у Ли Сонсиль? Да уж, поразительная была старуха. Приехать сюда в восьмидесятом и аж до девяносто первого тихонько ничего не делать…

— Она ведь была под номером двадцать два в их партийной номенклатуре?

— Вот и я о том же. Двадцать второй человек в ТПК — это почти что уровень премьера. Ты только подумай, шпионка уровня премьера проникает сюда, живет тут десять лет, якшается с местными бабами, выторговывает цены на рынке, участвует в самопальных кредитных кооперативах… а потом преспокойно садится на подлодку у Канхвадо и как ни в чем не бывало уплывает восвояси. Словом, прирожденная шпионка! Одно то, что она смогла за десять лет никак о себе не заявить…

— Думаете, Ким Киен тоже из больших шишек?

Встав с края стола, Чхольсу подошел к кофеварке.

— Это-то вряд ли. Все-таки он еще относительно молод. Как бы там ни было, он уже тронулся с места, так что подождем еще несколько дней. Наверняка вот-вот где-нибудь всплывет, мы ведь его хорошенько встряхнули. А может, и еще кто повсплывает следом. Эти гады же как стая кузнечиков: один подскочит — за ним все остальные.

Чхольсу заварил себе кофе и пошел с кружкой за свой стол. Мужчина в сером жилете принялся читать газету. Мысли Чхольсу были заняты не Ким Киеном, а Чан Мари. Мягкий изгиб ее шея спускался вниз от налитых щек и плавно переходил в полную, все еще упругую грудь. Коричневые тени, подобранные под кремовый цвет блузки, выдавали противоречие внутри этой еще не состарившейся, но уже не молодой женщины. Изощренный макияж, скрывающий морщины и темные круги под глазами, парадоксальным образом еще больше подчеркивал признаки старения, но в то же время говорил о том, что она пока не собирается ставить крест на своей красоте. Этот внутренний конфликт пронизывал все ее тело. Может быть, поэтому, сидя рядом с ней в закрытом салоне машины и вдыхая сильный женский аромат, в какой-то момент он почувствовал, что ему не хватает воздуха. То был не запах духов, а нечто совсем иное. На самом деле обаятельной женщиной назвать ее было трудно. Однако все детали окружавшей их обстановки сливались в некий ореол вокруг нее, заставляя ее казаться особенно притягательной. Женщина в элегантном костюме, все еще не сломленная горестями жизни ни физически, ни морально; роскошная машина стоимостью больше сорока миллионов вон; сверкающий демонстрационный зал автосалона — все это было далеко за пределами его повседневной жизни. Чхольсу вдруг безумно захотелось стать богатым. Он был сыт по горло своей жизнью госслужащего. Жизнью, в которой он каждый месяц в установленный день погашал счет по кредитной карте сложенной из множества мелких кусочков зарплатой и терпел все только потому, что был накрепко привязан к месту обещанной в конце службы пенсией. Живя этой жизнью, мог ли он понравиться такой женщине, как Мари? Что будет с Мари, если Киена поймают или если он сбежит на Север? Это будет для нее потрясением. Выбьет почву у нее из-под ног, разрушит уклад ее жизни. Может, тогда?..

24

Раздался звонок с урока. В классе тут же поднялся беспорядочный шум, словно внезапные помехи на радио. Дети повскакивали с мест и сновали между парт, оживленно болтая. «Так, наверное, и выглядят молекулы в закипающей воде», — подумала Хенми. Из ящика стола раздался звук вибрации. Карандаш скатился на пол. Хенми открыла ящик и достала телефон. Пришло сообщение от классного руководителя: «Зайди в учительскую». Встав из-за парты, Хенми сказала сидевшей рядом Аен:

— Классрук