ещё один человек в тёмной форме и спрыгнул рядом с ним на землю. Виноградарь сделал вид, что не замечает его. Продолжил прилаживать виноград на место. Да, железо повредило корневую систему, но лоза ещё может не погибнуть. Если доживёт до первого тепла, то корни могут восстановиться. Надо только сделать так, чтобы они ничем не заболели. Обработать землю… приладить на место каждый листочек, каждую почку.

Мозолистые пальцы старика украдкой погладили тонкий ствол.

— Петров! Убери этого старика, или я за себя не отвечаю! — продолжал кричать юнец в шапке.

Видимо, офицер какой-то.

— Я тэбе пакажу! — махнул рукой Валико.

— Уходи, старик, — мягко толкая его, сказал второй полицейский. Без шапки, чуть старше и с лицом попроще. Ему явно не нравился новый приказ.

— Падажди, слюшай, — оттолкнул его Валико и взялся за покосившийся столб. К нему было привязано несколько веревёк. А к ним — виноградная лоза. Упадёт один столб, может целый ряд погибнуть.

— Уходи, тебе говорят! — упорствовал второй парень.

— Атайди, я тэбе гаварю! — хмурился Валико.

— Уходи!

Парень его толкнул и махнул рукой:

— Давай!

Виноградарь не выдержал и дал хорошую такую оплеуху полицейскому. Рука у него была тяжёлая, так что противник сразу упал, осоловело поводя глазами.

— Мужики! — крикнул юнец в шапке и вылетел наконец из люка.

Валико сам бросился к нему, схватил за грудки и потащил к кустам винограда.

— Иды сюда! Иды сюда, я тэбе пакажу!

Но уже подоспели на подмогу другие полицейские, схватили виноградаря и только вчетвером смогли оттащить его от юнца в шапке.

— Пасматри, что ты надэлал здесь! Пасматри!

— Дайте я ему втащу! — кричал юнец, пытаясь вырваться, но его тоже держали.

— Что ты сделал? Что, а⁈ — выкрикнул Валико и до крови прокусил губу. Всплеснуть руками у него не вышло, поэтому он дёрнул плечами. — Не видышь, что здесь виноград! Что у тебя, дароги нэту, да⁈

Юнец пристыженно замолчал и замер на месте. Парень, которому Валико заехал по шее, уже пришёл в себя, вскочил и сам набросился на старика.

— А ты видел, что эти Михайловы творили? Видел, а⁈

— Это ани дэлали! А ты? — сверкал глазами Валико. — Что? Сам злодеем стал, да⁈ Иды сюда…

Виноградарь вырвался из державших его рук, в два шага оказался подле полицейского и встал рядом с ним, ткнув рукой в сторону, где замерла юная служанка, работавшая на винограднике.

— Вот служанка Михайлова! Иды! Стрэляй! — Валико исподлобья взглянул на стушевавшегося мужчину и повторил громче: — Стрэляй!!!

Темноволосая девушка вжала голову в плечи, чувствуя угрозу, но не понимая, в чём дело. По-русски она говорила плохо.

— Скажешь тоже… — Парень сунул руки в карманы, зло сплюнул на землю и отошёл, вжимая голову в плечи. — Что я, из этих, что ли?

— А виноград тибе не жалко, да? — говорил Валико, глядя ему в спину. А у самого сердце щемило от обиды и непонимания. — Это же живое, слюшай… Ему не больно, да? Ти его нэ сажал! Ти его нэ пахал! Ти толька виноград кушать любишь! Такой… маладой, ещё ни адно дерэво нэ пасадил. А такой сад портишь. Не стыдна тибе?

Парень забрался обратно на броню и сидел, повесив голову. Юнец в шапке расстегнул и снова застегнул пуговицу у горла, будто пытаясь снять удавку с шеи.

— Ладно, отец, — проговорил он, — ты тоже меру знай. Это место преступления, а не парк культуры…

— Поехали, Иван, — сказал один из ребят, разнявших бойцов.

— Сдавай назад, — набычился Валико, не собираясь уступать.

Юнец в шапке молчал и поджимал губы. Вдруг земля содрогнулась от тяжёлой поступи, из-за машины вышел огромный человек с острыми ушами и суровым взглядом. Вместе с ним — две писаных красавицы. Полуогр на несколько голов возвышался над самим Валико, настолько он был высокий. Он встал позади виноградаря и положил ему на плечо тяжёлую руку.

— Сдавай назад, — глухо повторил он слова Валико. — Это земля теперь принадлежит роду Дубовых.

Одной рукой он встряхнул свёрнутый пергамент и показал его содержимое Ивану. Тот мельком глянул, скрипнул зубами, но подчинился. Земля теперь действительно принадлежала барону Дубову, который, по всей видимости, как раз стоял перед ним. Иван забрался назад в урчащую машину и дал задний ход.

Всё равно он уже проверил все системы уцелевшей боевой машины. Из-за копоти, облепившей корпус, было не разобрать, кому раньше она принадлежала: Разумовским или Короленко. А может самим Михайловым… Главное, что теперь это боевая машина принадлежала полицейским силам Пятигорска.

* * *

Я свернул пергамент, подтверждавший, что земля теперь моя, и сунул обратно в карман. С плеча косматого старика снял руку. Машины взревели моторами и одна за другой развернулись и покинули виноградник.

Только вчера я получил необходимые документы, поэтому сегодня же принялся за дела. Агнес и её брата, Герхарда, отправил осматривать заводы, доставшиеся мне. Герхарда Шмидта планировал поставить кем-то вроде управляющего, но для начала всё равно нужно оценить состояние имущества: нужна ли модернизация и так далее, и так далее. Короче, Агнес просто завалила меня умными словечками, в которых я никогда не разбирался. Зато она просто загорелась целой кучей идей. Вот и отправил её заниматься этим вопросом. К тому же предпочитаю, чтобы во главе этих предприятий стоял свой человек. А Герхарду я доверял. Наверняка придётся устраивать небольшую чистку среди персонала. Выкинуть на мороз всех лизоблюдов, которые держались только за счёт умения работать языком с князем Михайловым.

А виноградниками и фруктовым садом решил заняться сам. За прошедшие дни я успел вызвать дриаду Марию и баронессу Морозову. Последней поручу заняться сносом особняка и строительством памятника на его месте. Пусть будет какая-нибудь живописная аллея, куда сможет приходить горюющая родня. Да и раз теперь это всё моё, нужно всем этим богатством кому-то управлять.

Я попросил Валико показать его вотчину. Старик благодарно кивнул мне, улыбнулся и повёл за собой вдоль рядов виноградной лозы. Они тянулись почти до самого горизонта. Ровные. То взбирались на пригорки, то впадали в небольшие низины, забирались на горные склоны, спускались к длинному ущелью на востоке.

— Повыше растёт киш-миш на изюм, да? Вот там, — показывал и рассказывал Валико, — изабелла, там — ркацители и саперави, но отсуда нэ видна. Сийчас, Ваш Балагародие, гатовимся к зимэ, утепляэм корни, присыпаем листьями, да?

Виноградарь шёл вдоль рядов, аккуратно ступая по мягкой земле. Он чуть ли не каждый листочек любовно гладил.

— Вот с этава винограда, слюшай, вино такой вкусный, как солнце в горах на рассветэ. Бэлый мускат, нэжный, как тваи красавицы.

Пожилой кавказец улыбнулся, зыркнув чёрными глазами