– Ой, это моя любимая сцена! – Она опустилась в кресло. – Обожаю этого актёра.

– Я хорошо знаю этот фильм. Хоть и не вижу, но прекрасно понимаю, что сейчас происходит на экране, – улыбнулся Максимыч. – Я его миллион раз смотрел.

Мне всегда было интересно, каково это – быть зрячим, а потом вдруг – бац! – и ослепнуть. По-моему, понять такие вещи невозможно, это можно только прочувствовать на собственной шкуре.

– Я вообще-то пришла вас на завтрак позвать, у меня всё готово. Досмотрю этот эпизод – и идём, – сказала Ольга Владимировна.

Из кухни донёсся грохот, раздался звук бьющейся посуды.

– Горох! Это Горох! – Её глаза округлились, она подскочила как ошпаренная. – Ну, сволочь, я тебя прибью!

Александр Борисович и Андрей Максимович направились следом за ней. Я тоже не мог остаться в стороне, меня прямо разбирало любопытство: что же натворил этот сорванец?

Мы все застыли на пороге кухни в немом оцепенении. Перед нами открылась удивительная картина: Чита сидела на столе, цепляла когтем оладьи из тарелки и метала их Гороху. Тот ловил лакомство на лету, и его уши смешно подпрыгивали. Если бы я умел смеяться, то упал бы на спину, задрал лапы кверху и хо-хотал до слёз. Они были настолько увлечены игрой, что даже не заметили нашего появления. На полу валялась разбитая тарелка, рядом виднелась лужица тёмно-коричневого варенья. Видимо, пятнистый олень при очередном прыжке снёс посудину со стола.

– Горох, – Ольга Владимировна закричала так, что стёкла задрожали, – а ну марш из кухни!

Вы бы видели его в этот момент. Игривость мгновенно исчезла, Горох сел на задние лапы. Затем глазами, полными ужаса, он обвёл всех присутствующих. Втянув голову и прижавшись к полу, он аккуратно прополз между нами в прихожую и спрятался за тумбочкой.

– А ну брысь отсюда! – Кухонное полотенце со свистом пролетело над головой Читы. – Ты же взрослая кошка, а ведёшь себя как девчонка, – продолжала возмущаться Ольга Владимировна.

Хозяйке пришлось готовить людям новый завтрак, а меня накормили куриными шейками. В тот день Читу я увидел только вечером. Не знаю, где она пряталась всё это время. А главный нарушитель спокойствия спустя час после происшествия вышел из своего укрытия и с видом нашкодившего щенка пришёл в гостиную. Лёг рядом со мной, тяжело вздохнув, произнёс:

– И чего она так разошлась из-за этих лепёшек?

– Хоть вкусные были? – поинтересовался я.

– Ничего хорошего, – ответил он, – во всяком случае, это не мясо.

К вечеру Андрей Максимович совсем расхворался. Он выпил таблетку и прилёг. Подозвал меня к себе. Я уткнулся в тёплую ладонь.

– Мокрый нос, – ласково произнёс он, поглаживая меня, – прости, Трисон, придётся тебе сегодня с Александром Борисовичем погулять. Что-то давление у меня сильно подскочило, голова болит.

– Ав, – согласился я.

Пока Макаров надевал куртку и унты, мы с Горохом ожидали у дверей. В предчувствии прогулки далматинец переминался с лапы на лапу. Так что по лестнице он не шёл, а летел. Порой мне казалось, если ему приделать крылья, он воспарит над землёй, как горный орёл. Едва Александр Борисович отворил дверь подъезда, Горох сорвался с места – только пятки сверкнули. Мы пошли с Макаровым в ту сторону, куда убежал наш пятнистый олень. Снег скрипел под ногами Александра Борисовича, а меня за нос кусал мороз. Холод стоял собачий. Кстати, это ещё один фразеологизм, который я долго не мог понять. При чём здесь собака и холод? Оказалось, так говорят, когда на улице стоит лютая стужа, которую не может стерпеть даже пёс, живущий в будке.

Только на Чукотке я заметил, какими невероятно красивыми бывают ночи. В небе сияла луна, мириады звёзд рассыпались по небосклону, порошил снег, засыпая и без того заснеженные улицы посёлка. Где-то рядом послышался лай.

– Горох, – позвал Александр Борисович, – ко мне.

Спустя время во дворе дома остановилась машина. Открылась пассажирская дверь, из неё выскочила Ирина.

– Саша, привет, – улыбнулась она. – Мой разбойник дома?

– Нет, мы вот все вместе вышли погулять, он рванул туда. – Макаров показал в сторону, куда тот совсем недавно унёсся.

– Горох, Горох, – позвала Ирина, – ко мне.

Но он будто исчез. Мы обошли вокруг близлежащие дома, но так и не встретили беглеца.

– Куда же он подевался? – испуганно спросила Ирина, оглядываясь по сторонам. – Вот негодяй, только покажись, я тебе устрою взбучку.

Судя по тому, как мы замёрзли, прошло уже немало времени, а Горох так и не появлялся.

– Господи, неужели с ним что-то случилось? – сокрушалась Ирина. – Горошек, мальчик мой, иди к маме.

– Ирин, может, тебе надо его на поводке выгуливать? – спросил Макаров. – Он же у тебя сорвиголова.

– Да я всю жизнь с ним гуляла без поводка, и ничего не случалось. Он далеко никогда не отходит. Стоило только позвать – он тут как тут. Может, он под машину угодил? – Ирина испуганно приложила ладонь к губам.

– Да подожди ты сразу о плохом думать! – Борисович отмахнулся и громко позвал: – Горох, ко мне.

– Ой, Саша, если с ним что-то случится, я сойду с ума, – со слезами на глазах воскликнула Ирина. – Ты знаешь, я ругаюсь на него, злюсь, иногда, кажется, прибила бы, но не представляю… да как же без него. Он же появился у меня на второй день после похорон мужа. Мне тогда жить не хотелось, но Горох заставлял меня по утрам подниматься с постели, а своими проделками помог заглушить боль.

– Ирина, всё будет хорошо, – заверил Александр Борисович. – Трисон, ищи его.

Я давно хотел отправиться на поиски, но ждал команды. Поводя носом в воздухе, я почувствовал едва уловимый запах далматинца и побежал на него. Он привёл меня к каким-то постройкам, похожим на заброшенные сараи. Вдруг я расслышал злобное рычание и помчался на звук. Между гаражами, в окружении стаи бродячих собак, стоял наш беглец. Он дрожал от страха. Увидев меня, Горох жалобно заскулил. Моё присутствие не осталось незамеченным и для бездомных псов.

– Ещё один! – рявкнул огромный серый пёс, больше походивший на волка. – Братаны, сегодня у нас будет знатный ужин.

– Что вы имеете в виду? – опешил я.

– А то и имею! Мы сегодня вас съедим, – зарычал великан.

По его манере поведения я понял: именно он – вожак этой собачьей банды.

– Вы хотите сказать, что едите себе подобных? – недоуменно спросил я.

– Тебе этого не понять, – усмехнулся другой пёс. – Ты дома живёшь, в тепле, твоя миска всегда полная. А меня хозяева выбросили на улицу, как ненужную вещь, теперь мне самому приходится добывать пропитание. От людей помощи ждать не приходится, от них можно получить только пинок под зад или палкой по голове, так ещё и пристрелить могут, охотничков тут хватает. Так что какая разница, кого есть, когда голодный?