Брайан много раз говорил мне, что единственное условие, на котором построен их брак, таково: Тэсс проводит шесть месяцев в их доме на Лонгбот-Ки без него, а другие шесть месяцев он живет в их летнем коттедже на востоке Мэна без нее, и время от времени супруги пересекаются в Бостоне.

– А ты чего не во Флориде, Тэсс? – спросил я.

– А ты не слышал? Брайан, покажи-ка ему свою руку.

Я повернулся, и Брайан поднял левую руку, закованную в нечто непонятное биомеханическое.

– О, нет!

– Да ладно, фигня, – бросил он. – Неделю назад я упал, слезая с этого вот самого табурета. Ни фига не почувствовал, не считая того, что остатки моей гордости покидают тело. Но тем не менее она сломана в двух местах, и ты удивишься, насколько трудно быть одноруким пьяницей в моем возрасте.

– Прямо сейчас что-нибудь пишешь?

– Сдал новую прямо перед Рождеством, но мне нужно работать с редактурой и открывать банки с супом, так что Тэсс пришлось пойти на такую жертву.

– Я пыталась уговорить его поехать во Флориду, но сам знаешь, на что это похоже, – вмешалась Тэсс. – Мы собирались позвонить тебе, Мэл, пригласить тебя выпить. А ты и сам тут как тут.

– Он знает, где меня искать, – сказал Брайан, после чего прикончил свой стакан – почти всегда это был скотч с газировкой и двумя кубиками льда.

Я заказал крепкого пива «Лефт Хэнд» и едва уговорил супругов, чтобы они позволили мне оплатить их напитки – еще один скотч для Брайана и мартини с водкой «Серый гусь» для Тэсс.

– Как дела в магазине? – спросила та. – Я бы у Брайана спросила, да он никогда не знает.

– Все по-старому, – отозвался я. – Неплохо.

– Что продается?

Пусть даже Тесс теперь и не имела никакого отношения к книжному пиару – по моим последним сведениям, у нее был собственный ювелирный бутик во Флориде, – но до сих пор любила поболтать про последние веяния в книготорговле. Мне нравилась Тэсс, и я не раз защищал ее от тех ее бывших коллег, видевших в ней обычную «хищницу», которой хотя бы приличия ради полагалось бы уделять старому богатому мужу немного больше внимания. Но она всегда была приветлива со мной, а Брайан не раз говорил мне, как он ценит их брак, насколько Тэсс понимает, что ему важно одиночество. Насколько она его по-своему любит.

Я остался еще на два пива, постоянно держа в голове, что в любой момент мой телефон либо зазвонит, либо блямкнет, получив эсэмэску от Гвен. Когда они заказали ужин, я объявил, что мне пора, что дома у меня есть еда, которую надо приготовить – что было враньем, – но Брайана уже порядком развезло, и я хотел смыться, прежде чем последуют неизбежные монологи.

Перед самым уходом я спросил:

– А ты слышал про Элейн Джонсон?

– Про кого? – переспросил Брайан.

– Элейн Джонсон. Она когда-то чуть ли не каждый день приходила в магазин, пока не переехала в Мэн. Совиные очки.

– Ну конечно, – кивнул Брайан, и я удивился, что Тэсс, справа от меня, тоже закивала.

– Она умерла. От инфаркта.

– А ты откуда знаешь?

Я чуть было не рассказал ему – не рассказал им обоим – про агента Малви и про список, но по какой-то причине прикусил язык.

– Да кто-то из покупателей говорил, – соврал я. – Просто подумал, что тебе может быть интересно.

– Туда ей и дорога, – выпалила Тэсс, и я удивленно повернулся к ней.

– Ты что, ее знала?

– Конечно! Она загнала меня в угол на одной из встреч Брайана с читателями, чтобы сказать, какой он жалкий поденщик и ремесленник. Я ей говорю: вообще-то я его жена, а она лишь заржала и спросила, читала ли я его книги, прежде чем выходить за него замуж. Вовек этого не забуду!

Брайан улыбался.

– Да вообще-то нормальная тетка… Теперь вспомнил. Призналась мне однажды, что ее любимый писатель – Джеймс Крамли[96], так что я решил, что не такая уж она и мегера. Она переехала в Рокленд, в Мэн, так ведь?

– А ты-то откуда знаешь?

– От Эмили, наверное, когда я последний раз трудился в «Старых чертях». Она держит меня в курсе относительно всех проблем с покупателями.

– Гм! – только и сказал я, слегка раздраженный тем, что Брайан, который видит Эмили от силы раз в три месяца, установил с нею, похоже, куда лучшие отношения, чем я сам.

Тэсс проводила меня к выходу. Я лишь подивился, зачем, но когда мы вышли на тротуар, она произнесла:

– Это дурацкое происшествие совершенно его изменило. Теперь он всего боится. Ходить пешком. Вылезать из кровати. Делать что-нибудь. Я, конечно, могу побыть с ним, но не до скончания веков. У меня вообще-то магазин во Флориде, плюс я просто не могу постоянно иметь дело с Брайаном, причем не уверена, что он тоже готов постоянно иметь дело со мной.

– Может, стоит привлечь кого-то в помощь? Нанять сиделку, или уж не знаю кого еще…

– Вот именно. Как раз это я и твердила ему сотни раз, но он даже и слышать ничего не хочет. Послушай, если как-нибудь вечером опять встретимся за ужином, не попробуешь донести это до него, ради меня? Может, если он услышит это от кого-нибудь другого…

– Конечно, – заверил я.

– Спасибо, Мэл. Я ценю это. Не пойми меня неправильно: ради Брайана я сделаю абсолютно все, а он сделает абсолютно все для меня, но помогать ему вылезать из ванны мы не договаривались. – Тэсс закинула прядь своих длинных темных волос за ухо, а потом наклонилась и поцеловала меня в губы, прежде чем крепко обнять. Она уже и раньше это проделывала, даже на глазах у Брайана, который, похоже, ничуть против этого не возражал.

Пока мы обнимались, Тэсс поежилась у меня в руках.

– И как ты терпишь такую погоду? – бросила она, отпуская меня.

По пути домой я ощущал ее аромат у себя на коже. Лимонный парфюм и запах оливки из ее мартини.

На ужин в тот вечер я поел овсянки, а потом еще немного почитал «Тайную историю», ожидая, когда Гвен выйдет на связь. Послал ей еще одну эсэмэску, прежде чем отправиться спать, – выразив надежду, что всё в порядке. И, лежа в кровати, представлял себе ее лицо, а не своей жены.

На следующее утро в самом начале девятого загудел домофон. Я как раз уже встал, оделся и собирался сварить кофе.

Нажав на кнопку, услышал мужской голос. Позвонивший назвался агентом Берри и попросил разрешения войти. За то время, пока две пары ног громко топали вверх по ступенькам, я успел подумать, что делать, когда прозвучат первые вопросы. Быстро прикинул несколько возможных вариантов. Они здесь либо для того, чтобы арестовать меня, либо чтобы задать мне вопросы по поводу смерти Эрика Этвелла или Нормана Чейни – или обоих. А причина, по которой весь вчерашний день Гвен не отвечала на мои сообщения, наверняка заключается в том, что теперь я подозреваемый в деле об убийстве.