— Следовательно, принарядись и жди, — заявила Маруся. —Через три часа я за тобой заеду. После обеда сразу отправимся к Коровину.

Я сдалась. А для чего еще мы на этом свете живем, если недля того, чтобы помогать любимым подругам?

— Леля, дорогая, я вынуждена выручать Марусю, иначе еебилеты в ресторан пропадут, — воскликнула я.

— А как же твоя диета? — испугалась Леля.

— Буду украшением стола — мне не привыкать. Маруся прекрасносправится с моими порциями.

Леля успокоилась:

— Тогда, конечно, поезжай.

— Заеду к тебе после Коровина, — пообещала я и засуетилась:

— Времени в обрез, а надо еще заскочить домой и в порядоксебя привести. Все. Звоню Тамарке. Пускай присылает за мной машину.

Тамарка снова пришла в ужас. Что такое? Почему она все времянервничает по пустякам?

— Мама, — закричала Тамарка, — в чем дело? Отвези-привези! Ятебе не ямщик! Мне самой нужна машина.

— Машина у тебя не одна: целый парк «Мерседесов», —напомнила я и весомо добавила:

— Не будь жмоткой. Тебя это сильно полнит.

— Мама, ты невозможная! — взвыла Тамарка, на что я резонновозразила:

— Тома, учитывая ту прибыль, которую я приношу, ты могла бы…

— Все, Мама, высылаю! Жди! — гаркнула она.

— Какое счастье, что у меня так много подруг! — призналасья, умильно глядя на Лелю. — Без них жизнь была бы невыносима и скучна!

— Совсем как без моего мужа, — прошептала Леля.

Выйдя из Тамаркиного автомобиля и по-родственномупростившись с ее водителем, я бодро направилась к своему дому, но не успеласделать и десяти шагов, как наткнулась на соседку Татьяну.

Татьяна, как всегда, была пьяна и весела, потому что (каквсегда) провожала очередных гостей, на этот раз мурманчан. Дружной гурьбой ониокружили меня, на все лады приглашая в Мурманск. После клятвенных заверений смоей стороны приехать как только, так сразу, мурманчане успокоились и затянулипрощальную, Татьяна же заговорщически толкнула меня в бок и, подмигивая,спросила:

— Ну как?

— Что — как? — опешила я.

— Нашли банкира?

Я потеряла дар речи, Татьяна же, вздыхая и шмыгая носом,продолжила:

— Жаль мне бедную нашу Лелю. Такая дивчина хорошая, а вотподи ж ты, не везет ей и все. «Убью бабу Раю!» — подумала я и заспешила кподъезду.

У лифта меня поджидал новый сюрприз в образе Старой Девы.Старая Дева, узрев меня, едва не захлебнулась от восторга.

— Какая встреча! — задребезжала она. — Я вся исстрадалась!Как там наша Леля?!

Забыв про лифт, я припустила на свой девятый этаж поступеням. Бежала в исступленном желании если и не убить бабу Раю, то хотя быпокалечить. Пока я до своей квартиры добралась, наизумлялась вволю.Оказывается, весь мой подъезд знает Лелю, любит ее, называет нашей и переживаетза ее банкира всей душой.

В свою квартиру я ворвалась опасно взведенная, как курокнагана. Ворвалась и дурным голосом завопила:

— Баба Рая! Черт возьми!

Вместо бабы Раи меня ждала записка: «Позавтракали и ушлигулять».

«Могла бы и сама догадаться, — удрученно подумала я, —станет заряженная такой информацией баба Рая сидеть дома. Тогда это будет ужене баба Рая».

Однако времени на страдания не было. Маруся не так частоприглашает меня в ресторан. Последний раз с ней такое случилось лет пятнадцатьназад, поэтому я решила быть убийственно красивой. Пускай видит, какоевпечатление я произвожу. Видит и завидует.

Когда Маруся появилась на пороге, я поняла, что в ресторанона собиралась с той же мыслью: сразить и заставить завидовать меня. Боже,какой красивый был на Марусе… чехол для самолетов! Иначе ее наряд не назовешь,учитывая фантастические габариты самой Маруси. Этот чехол весь состоял избархатных аппликаций, которые в свою очередь были расшиты золотом и бисером.Просто блеск!

— Кто тебе все это сделал? — изумилась я.

— Никто, — горделиво отвечала Маруся, — такая красиваяготовая ткань. Тоське соседка из Алжира привезла, а она прямо все мне позверской цене продала, спекулянтка чертова.

— Жаль, не знала, — посетовала я, — с удовольствием купилабы себе на портьеры.

— И эту язву я прямо вся в ресторан веду, — горестновоскликнула Маруся.

— Чтобы полакомиться и моей порцией, — не испытываяугрызений совести, напомнила я, подозревая, что Маруся не зря меня в попутчицывыбрала — не у всех наших подруг есть та сила воли, которой могу похвастатьсяя.

Тамарка, к примеру, сидит на диете только между завтраками,обедами, полдниками и ужинами. Остальное время она тратит на обжорство,утонченно называя это воздержанием.

* * *

В ресторане нас встретили так, словно всю жизнь ждали.Егозливый администратор самолично отвел в самую лучшую (как он же и сказал)кабинку, поздравил с выигрышем, выразил надежду, что нам здесь понравится и вследующий раз мы завалим к ним за свой счет и с толпой народу. В довершение онпожелал нам приятного аппетита и удалился. Сейчас же налетели официанты, этисадисты, по-другому их не назовешь, если сидишь на диете. Чего только ненатащили они на наш стол. Я едва не захлебнулась слюной, Маруся же,вооружившись вилкой и ножом, хищно обозревала щедрое угощение.

— Приступим? — спросила она и сразу же приступила, угощаясьсразу с двух тарелок.

Я скромно положила на свою сиротку-тарелочку прозрачныйкружочек свежего, но чахлого огурчика, героически убеждая себя, что этим блюдомнадо бы и ограничиться. Ах, как мне стало себя жалко.

«Зачем я сюда пришла? Чтобы сидеть над хворым огурчиком,пока Маруся будет безбожно работать челюстями над шашлыком и маринованнойговядиной?»

Короче, я была разочарована. Во-первых, мне не понравилось,что нас затолкали в кабинку. Не для этого же я надела новое платье, чтобыпрятаться от приятных мужчин. Только и радости получила, что ихзаинтересованные взгляды, проводившие меня до этой чертовой кабинки.

Своей мыслью я поделилась с Марусей, на что она мнеответила:

— Зато отсюда можно наблюдать за этими обезьянами, как взоопарке. Мы их видим, а они нас нет.

Здесь Маруся была права. И без ее напоминания я судовольствием наблюдала в щели жалюзи за всеми, кто сидел в зале, а также затеми, кто в него входил, благо кабинка располагалась как раз напротив двери.Конечно же, я наблюдала, чем еще можно заниматься в ресторане. Я наблюдала,наблюдала…