— Прекрасная тема, — процедил Дронго, — очень интересная длячитателя. Сейчас вообще многие пишут детективы. Считается, что этот жанрнаиболее благоприятен для дилетантов. В фантастике все увлекаются фэнтези,считая, что можно легко придумать собственный мир. Почти по Толкиену. Адетективы пишут все, кто только может писать. Бывшие прокуроры, следователи,сотрудники милиции, адвокаты, нотариусы, журналисты, редакторы, ученые и дажедомохозяйки.

— Это камешек в мой огород? — добродушно осведомилсяГригорий Павлович. — Понимаю, как вы недовольны. В результате вашихследственных действий и разного рода экспериментов вы рассчитывали обнаружитьздесь серийного убийцу, мычащего типа с мутными глазами. А вместо негонаткнулись на профессора химии в инвалидном кресле. И сейчас понимаете, что смоими протезами я не смог бы преследовать женщин и тем более нападать на них.

— Полагаю, что у вас абсолютное алиби, — согласился Дронго,— нужно быть лишенным чувства здравого смысла, чтобы подозревать вас, господинКороедов.

— Приятно видеть такого апологета здравого смысла, —усмехнулся профессор. — Чем еще я могу быть вам полезен?

— Как вы объясните совпадения в ваших рукописях спреступлениями в Саратове и Нижнем Новгороде? — спросил Дронго.

— Об этом я тоже знаю. На самом деле желтая кофточка — этораспространенная деталь. Она достаточно ярким пятном выделяется среди остальнойодежды. Случайное совпадение. Родинка была указана не там, где она была насамом деле. Как видите, я знаю все совпадения, о которых говорила госпожаСундукова. И, наконец, есть Интернет, там появляются саратовские газеты,которыми я могу воспользоваться. Вот вам и объяснение всех этих загадочныхсовпадений. Примерно такая же ситуация по Нижнему Новгороду. Это преступлениевообще было подробно описано в местных газетах. У меня остались вырезки ираспечатки из Интернета. Если хотите, я могу вам их показать.

— Нет, — ответил Дронго, — не нужно беспокоиться. Я несомневаюсь, что у вас есть все вырезки по этим преступлениям. Но почему вырешили послать рукописи в издательство?

— Я автор нескольких книг по химии, — пояснил Короедов, — ипоэтому решил написать беллетристику. Такой не очень уважаемый жанр. Тем болеедетектив. Сначала я позвонил своей знакомой Светлане Василевской и попросил еепрочесть мою рукопись. Первая была неудачным опытом, совсем неудачным. Она таки сказала, но посоветовала послать рукопись в издательство Литературного фонда,где работает ее подруга Людмила Убаева. Я так и сделал. Потом вторая. Она тожебыла не очень удачной. Но над третьей я уже работал достаточно серьезно, многораз ее перерабатывал, исправлял. Она получилась гораздо лучше, более сжатой, емкой,хлесткой, если хотите. И я послал третью рукопись, которая так удивиласотрудников редакции. Обратного адреса я, конечно, не оставлял, предложилотправлять мне ответы на «почтовый ящик», откуда я сам мог их забирать по меренеобходимости. Потом была четвертая, пятая рукописи. Я относился к этому несовсем серьезно, полагая, что это всего лишь литературные опыты. Но здесь вдело вмешался его величество случай. Госпожа Марина Сундукова случайно выехалав Саратов и обнаружила совпадение моего описания с деталями убийства несчастноймолодой женщины в этом городе. Дальше все развивалось, как в хорошем детективе.Сотрудники издательства послали копию моей рукописи в милицию, решили, что импишет сам маньяк и серийный убийца. Хотя где вы видели такого преступника,который сам написал бы о своих преступлениях? И для чего? Чтобы его арестовали?Сразу нашли и арестовали? Конечно, я был встревожен. Мне была неприятна этавозня вокруг моих рукописей. Тем более что меня подозревали в таких ужасныхпреступлениях. А самое обидное, что я невольно подставлял милых женщин, которыемне доверились, — Убаеву и Василевскую. Мне не хотелось, чтобы у них былинеприятности. И вообще, я понял, что создавать подобные произведения достаточноопасно. Поэтому я попросил Василевскую убедить Убаеву, чтобы она забрала этирукописи и взяла копию, оставшуюся у Оленева. Про третью копию мы просто незнали. Вот, собственно, и весь мой рассказ.

— Рукописи сейчас у вас? — уточнил Дронго.

— Нет, — ответил Короедов, — я их сжег. Хотя Воланд считал,что рукописи не горят. Но они горят, и очень даже неплохо горят, превращаясь впепел. Как вы знаете, Гоголь сжег второй том «Мертвых душ», и его копию никтодо сих пор не нашел. Значит, булгаковский персонаж был не прав. Рукописи горят.

— Вы знаете, что после убийства в Нижнем Новгороде былосовершено еще одно преступление?

— Нет. Откуда я могу об этом знать?

— Вчера нашли убитую молодую девушку где-то подСанкт-Петербургом.

Короедов помрачнел. Нахмурился.

— Ужасно, — сказал он, — просто ужасно. Я даже не могпредположить, что мои графоманские опыты так неудачно закончатся. Слава богу,что я сжег рукописи и теперь не имею к этим преступлениям никакого отношения.

— Почему вы сами не позвонили и не объяснили причину изъятиярукописей? — спросил Дронго.

— Не счел возможным вообще вмешиваться в эту дикую ситуацию,— пояснил Короедов, — и тем более подставлять женщин. А может, просто сталонеприятно. Нет, я ничего не боялся. Понимал, что никто не может обвинить меня вэтих преступлениях. Любой врач даст вам гарантированную справку, что я не могбегать за женщинами или самостоятельно передвигаться долгое время. Но япосчитал для себя невозможным вмешиваться в эту дикую ситуацию. Милиция, трупы,дознание, следствие. Это не для меня. Я понимаю, что поступил не слишкомтрадиционным способом, но это были мои рукописи, и я считал, что могу делать сними все, что мне угодно. Поэтому по моей просьбе Людмила Убаева изъяла этирукописи.

— Понимаю, — вздохнул Дронго, — и ценю вашу откровенность.Но с детективами нужно быть осторожнее. Вы же знаете, что сначала было Слово, иСлово было Бог. Иногда наши слова воплощаются в жизнь. Любой текст имеетсакральный смысл, я в этом много раз убеждался. В конце концов, Тору, Библию,Коран создавали на бумаге, и они выходили в виде книг, которые затем покорялимир.

— Надеюсь, что мои рукописи никого не породили, — улыбнулсяКороедов. — Или убийца появился только после того, как я начал об этом писать?По-моему, таких серийных маньяков в нашей стране, увы, очень много.

— Да, — сдержанно согласился Дронго, — их действительнохватает. В последнее время развелось слишком много людей с явными отклонениямиот нормы.

— Это общая проблема человечества. Хотя я лично не вижу вэтом ничего необычного. Законы биологии. Слабейшие отсеиваются, выживаютсильнейшие. В дикой природе этот принцип торжествует, а в человеческом обществеон нивелируется нашей цивилизацией. Возможно, появление таких маньяков — этовызов природы нашему сытому обществу, нашему благодушному спокойствию. И вконце концов отсеиваются самые слабые особи. Я не слышал, чтобы напали на дочьили супругу какого-нибудь губернатора, высокопоставленного чиновника, депутатаили министра. Они ездят в хороших автомобилях с надежной охраной, не гуляют поночам в парках, не бегают по пустым улицам наших городов. Они надежно защищены.Вы слышали, чтобы какую-нибудь женщину изнасиловали и убили на Рублевке, хотянасилуют каждый день много людей, как мужчин, так и женщин? Но это уже вопроснравственности, а не биологии. И смертность довольно высокая. От передозировкинаркотиков, от автомобильных аварий, от переедания, если хотите, от приемавиагры, когда умирают во время сексуальных контактов. Сколько хотите случаев.Но они опять связаны с разложением нравственного состояния нашего общества, ане с биологическими законами выживания. Слабейшие отсеиваются на другом этапе ив других местах. Каждому свое. Что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Так,кажется, говорили древние.