Он не сомневался, что по другую сторону обнаружит мертвоетело. Свисавшее с крепления душа на ремне… или лежащее в ванной, наполненнойкровью вместо пузырящейся пены.

Бутчу О’Нилу нелегко жилось, по большей части из-за таких профессиональныхзанятий, как работа в отделе по расследованию убийств. Он любил выпивать поздноночью и не просто боялся заводить отношения, он был абсолютно неспособен ккому-либо привязаться.

Только они с Хосе были близки. Настолько, насколько Бутчвообще мог когда-либо быть с кем-то.

Никакого самоубийства. Ни тела. Ничего. В одну ночь он былтут, а следующей… исчез.

Первый месяц или два Хосе ожидал услышать что-нибудь… либоот самого парня, либо потому что где-то всплыл труп со сломанным носом и с дурносделанной пломбой на переднем зубе.

Дни переросли в недели, а потом во времена года. И онподумал, что стал кем-то вроде доктора с заболеванием в конечной стадии. Оннаконец на себе испытал, что чувствовали семьи, у которых кто-то пропал. И, Боже,это пугало, холодное напряжение неизвестности было тем, с чем он никогда невстречался… но с исчезновением своего старого напарника, оно не просто прошломимо, оно купило участок земли, построило дом и, черт, въехало в него.

Сейчас Хосе потерял всякую надежду, перестав просыпатьсяпосреди ночи с разными мыслями… а теперь эта запись.

Конечно, у миллионов людей Южный акцент. Но у О’Нила вголосе была предательская сиплость, которую нельзя подделать.

Вдруг Хосе расхотелось ехать в сутки и что-либо есть. Но онпереключил передачу и нажал на газ.

В тот момент, когда он посмотрел в Дампстер и увидел этипропавшие глаза и работу стоматолога, он понял, что будет искать серийногоубийцу. Но даже не догадывался, что окажется подряжен к иным поискам.

Пора найти Бутча О’Нила.

Если бы он только смог это сделать.

Неделю спустя Мэнни проснулся в своей собственной постелиразбитый. Хорошая новость – по крайней мере, головная боль была небезосновательна: по возвращении домой, он напал на Лагавулин, как на боксерскуюгрушу, и алкоголь сделал свое дело, треснув в ответ и отправив в нокаут.

Первым делом он потянулся за телефоном и, сонноприщурившись, набрал номер ветеринара. Ранние перезвоны вошли у них в привычку,и Мэнни благодарил Бога за то, что врач также страдал бессонницей.

Ветеринар ответил после второго гудка.

– Алло?

– Как моя девочка? – Пауза сообщила ему все, чтонужно. – Так плохо?

– Ну, ее жизненные показатели остаются на нормальномуровне, и она чувствует себя так комфортно, насколько это возможно в ееподвешенном состоянии. Но меня беспокоит хромота. Поживем-увидим.

– Держите меня в курсе.

– Обязательно.

На этой ноте он мог лишь положить трубку. Разговор завершился,а Мэнни нельзя было назвать треплом…  даже, будь оно иначе, пустая болтовня недаст ему желаемого – а именно здоровую лошадь, мать его.

Прежде чем будильник прозвенел в шесть-тридцать и внес свойвклад в дикую головную боль, Мэнни погрузил радио часы в вечный покой с мыслью,«зарядка, кофе, больница».

Минуточку. Кофе, зарядка, больница.

Сначала ему определенно нужен кофеин. Он не готов к бегу илисиловым упражнениям в таком состоянии… управлять тяжелой машинной техникойвроде лифта тоже не рекомендуется.

Когда Мэнни опустил ноги на пол и принял вертикальноеположение, в его голове словно раздался удар сердца, но он противился мысли,что может, просто может быть, мигрень не была обусловлена алкоголем: он не былболен, об опухоли мозга и речи быть не может… а даже если и так, он все равнодолжен ехать в Святой Франциск. Это было в его природе. Черт, в детстве онупорно рвался в школу, будучи заболевшим… даже подхватив ветрянку, и внешнимвидом напоминая игру «соедините точки», он все равно рвался к школьномуавтобусу.

В том случае его мать выиграла спор. И она психовала,утверждая, что в этом он был похож на своего отца.

Не комплимент для него, он слышал эти слова на протяжениивсей жизни… и они ничего не значили, потому что Мэнни никогда не встречал этогопарня. Выцветшее изображение – все, что ему осталось, – былоединственной фотографией, которая удостоилась рамки…

Какого черта он вспоминает это сегодняшним утром?

Кофе – Старбакс Брекфаст Бленд. Пока варился напиток, Мэнниоделся для тренировки, и потом опустошил две кружки, стоя у раковины и наблюдаяза сверхскоростным дорожным движением на северном шоссе, озаряемом тусклымпредрассветным сиянием. Последним делом он подхватил айПод и заткнул уши гарнитурой. Мэнни в принципе не любил попусту чесать языком, носегодня – Господь помоги бестолковым девицам с мотором вместо рта.

Спортзал внизу оказался пустым – огромное облегчение, ноблаженное одиночество продлится недолго. Запрыгнув на ближайшую к выходубеговую дорожку, Мэнни выключил новости Си-эн-би-си на ТВ над головой, и приступил к бегу.

Он бежал под «Джудас Прист»,которые также отключили его мозг, а его напряженное, ноющее тело получило то, вчем нуждалось. Принимая все во внимание, сейчас ему было лучше, чем попрошествии прошлого уикенда. Головные боли не прекращались, но Мэнни бодроуправлялся с работой и пациентами, и все хорошо функционировало.

И это его удивляло. Прежде чем Джейн врезалась в то дерево,ее тоже мучили головные боли. Значит, если бы они смогли сделать аутопсию тела,то нашли бы аневризму? Но, с другой стороны, каковы были шансы возникновенияаневризмы у них двоих в течении…

Почему ты сделала это, Джейн? Зачем сфальсифицировала своюсмерть?

У меня нет времени объяснять. Прошу. Я знаю, что прошумногого. Но есть пациент, который отчаянно в тебе нуждается, и я искала тебябольше часа, и сейчас  выбиваюсь из времени… 

– Черт… – Мэнни быстро соскочил с дорожки,поставив ноги на боковые планширы, и стиснул зубы от дикой боли. Рухнув теломна приборную панель тренажера, он дышал медленно и ровно… для человека, бежавшегосо скоростью миля в шесть минут.

Последнюю неделю он методом проб и ошибок выяснил, что когдаатаковала мигрень, лучшим вариантом было очистить разум и ни о чем не думать. Идейственность этого когнитивного фокуса разбивала теорию об аневризме в пух ипрах: если что-то способно проделать дыру в мозговой артерии, то никакая йога идыхательные упражнения не помогут.

Однако все же просматривалась некая схема. Приступы следуютза мыслями о Джейн… или эротическим сном, который он постоянно видит.

Гребаный ад, он столько раз кончал во сне, что мог истощитьдаже свое либидо. Он был настолько больным ублюдком, что малейшая возможностьвновь быть с той женщиной в своих снах заставляла его впервые в жизни снетерпением ждать времени, когда он снова сможет придавить подушку.