Все двери были закрыты. Вора и след простыл.

Раду едва не вернулся обратно к лестничной клетке, как вдруг заметил, что одна из тяжелых деревянных дверей слегка приоткрыта. Он осторожно подкрался к ней. Если его поймают, он никак не сможет объяснить свое присутствие здесь.

– …убрано, как вы и предполагали, – сказал голос, который Раду не узнал и который, как он решил, принадлежал слуге.

– Маленький поросенок, – прорычал более глубокий голос, который явно принадлежал человеку постарше. Зашуршал шероховатый пергамент, затем наступила тяжелая тишина. Раду нервно всматривался в коридор, но он по-прежнему был пуст.

– Заносчивый дьявол, – произнес пожилой мужчина, сдобрив свои слова отборными ругательствами. – Он думает, что разгромит стены города? Что в этом его божественное призвание? Да избавит нас Бог от слуг, таких, как эти.

Послышался шелест пергамента и скрип пера. Спина Раду покрылась потом. Сделав глубокий вдох, он заглянул в дверную щель и встал так, чтобы было удобнее все разглядеть. Вот спина слуги. А за столом сидел мужчина. Он запечатывал письмо, капая на него воском.

Халил-паша.

Халил-паша прижал к воску перстень и передал письмо слуге.

– Проследи, чтобы было доставлено.

Раду рванул со своего наблюдательного пункта под дверью обратно к лестничной клетке. Он дышал поверхностно и тревожно и, спрятавшись в темном углу на лестнице, стал ждать.

Дверь открылась, и Раду испуганно и торопливо бросился на слугу. Мальчишка схватился за рубаху Раду, но его пальцы не нашли, за что уцепиться, и он с глухим ударом повалился на спину на ступени узкой лестницы. Стукнувшись головой о стену, он катился вниз, пока его тело не остановилось в неловкой позе, под кривым углом.

Раду ждал. Он вздохнул один раз, два, три, но эти вздохи наполнили его легкие не воздухом, а страхом. Слуга не пошевелился, не закричал и не позвал на помощь, и тогда Раду бросился к нему. Письма в его руках не было, все оказалось напрасным, он убил его и теперь…

Мальчик едва заметно пошевелился и слабо застонал. Раду вознес хвалу небесам, обыскал одежду слуги… да! Письмо! Он сунул его в свой камзол и поспешил вниз по лестнице, едва не путаясь в собственных ногах. Остановившись на несколько мгновений внизу, он успокоил дыхание и невозмутимо вошел в кухню. Тело кричало и призывало бежать, но он шел размеренным шагом, с удовлетворенно-равнодушным выражением лица, пока, наконец, не вынырнул во двор на солнечный свет и не вышел через ворота. Он разрешил себе побежать лишь тогда, когда увидел перед собой территорию дворца.

Вспышка темных волос и знакомая энергичная походка бросились ему в глаза. Задыхаясь от облегчения, он сменил направление, врезался в Ладу и едва не сбил ее с ног.

– Что с тобой? – спросила она, схватила его за плечи и вернула равновесие им обоим.

– Я только что был в… кто-то заходил в покои Мехмеда, и они украли… вот письмо! – он взмахнул им перед лицом Лады. Раздраженно нахмурившись, она выхватила письмо из его рук и двинулась прочь. Он последовал за ней, заглядывая через ее плечо.

– Прекрати! – огрызнулась она. – Это все равно что размахивать флагом, на котором написано: я виновен!

Он старался подражать ее походке и смотреть только вперед. Когда они подошли к гарему, евнух впустил их, и они вернулись в комнату Лады. Мебель в ней почти отсутствовала. Раду увидел лишь простую кровать и обыкновенный стул, в углу – ночной горшок и маленький умывальный таз на низком столике.

– Моя комната уютнее, – заметил Раду.

– Конечно, уютнее. – Лада села на кровать и положила письмо рядом с собой. – Ты нравишься Хюме. Ты всем нравишься.

Раду не терпелось узнать, что было в письме, не терпелось сказать Ладе, как хорошо он все устроил. Это будет важно. Это должно быть важно. А вдруг письмо не содержало в себе ничего серьезного? Что, если он напал на слугу из-за письма к дальнему родственнику? О покушении на убийство Халил-паша не сказал ни слова. Слуга, возможно, взял то, что принадлежало Халил-паше.

Боясь оказаться неправым, равно как и боясь оказаться правым, Раду медлил.

– Что ты делала на улице?

– Заходила к Николае. Он ничего не слышал о покушении на жизнь Мехмеда. Ильяш продолжает командовать своими людьми как обычно.

– Но нам велели держать это в…

Лада подняла ладонь, призывая к тишине.

– Николае умеет молчать. Мы можем ему доверять. Он удивился, узнав о покушении, но мою теорию о том, что это был янычар, принял спокойно. Недовольство распространяется среди мужчин, как зараза. Николае даже слышал, как о ненависти к Мехмеду говорили несколько чорбаджи… – Заметив озадаченное лицо Раду, она раздраженно фыркнула. – Чорбаджи – это командиры янычар. Я слышала разговоры простых янычар, но когда возмущаются чорбаджи – это уже серьезно. Но Николае не знает, кто за всем этим стоит.

Раду поднял письмо, его рука дрожала.

– Может быть, мы найдем ответ здесь.

Лада сломала печать и раскрыла письмо. Чернила были такими свежими, что Раду уловил их запах. Его глаза сразу скользнули к подписи.

– Халил-паша, – Лада выплюнула его имя как ругательство. Она склонилась над письмом и даже не оттолкнула Раду локтем. – Он пишет в Константинополь. Заверяет их, что Мехмед никогда не поведет против них войска османов.

– Но он не может этого обещать! Мехмед решил… – Раду замолчал.

Лада бросила на него взгляд, ставший тяжелым от внезапного прозрения. – Он может это обещать. Мехмед не может повести османские войска против них, если он мертв.

Раду встал.

– Нужно кому-то сообщить! Халил-пашу арестуют и…

– Кто его арестует? Янычары султана? Они ненавидят Мехмеда. Нам неизвестно, кто из них знал о покушении, сколько их и насколько высокое положение они занимают. Да и кто нам поверит? Здесь ничего не говорится об убийстве Мехмеда или о том, что попытка уже состоялась. Это неубедительное свидетельство против влиятельного человека.

– Мы обязаны что-то сделать!

Лада нахмурилась.

– Если бы Мурад вернулся, как предполагалось, ничего этого бы не случилось!

– Мехмед не оставит трон. Сейчас он хочет править. Должен быть другой способ ему помочь.

Лада сложила письмо и стала с отсутствующим видом хлопать им по ноге.

– Чем бы ты пожертвовал ради власти?

– Что?

Лада подняла на него глаза и сдвинула брови. Она усиленно размышляла.

– Ради власти Халил-паша готов убить Мехмеда. Ради власти янычары откажутся от своего долга перед престолом. Все хотят пожертвовать Мехмедом. Мы должны придумать, как сделать это первыми.

Раду в ужасе отпрянул назад.

– Мы должны его защитить! Я не позволю тебе им пожертвовать! – Он повернулся, чтобы уйти. Лада схватила его за руку, но он рывком освободился и положил ладонь на дверную ручку. Лада повалила его на пол и уперлась коленом в его спину.