Грей подумывал, не связаться ли с Ником Холлом, но решил сделать эту задачу второй из двух стоящих перед ним. Сначала первостепенное.

Вернувшись в дом, он закончил приготовления, понимая, что надо покончить с ними прямо сейчас, а потом достал бутылку дорогого «Мерло» из своего выстроенного на заказ винного погреба, где поддерживал температуру пятьдесят семь градусов[21] и влажность шестьдесят пять процентов.

Откупорив «Мерло», он понес бутылку и большой винный бокал в гостиную со сводчатыми потолком, заполненную ультрамодерновой мебелью, скульптурами и полотнами. Сел в одно из двух находившихся там кресел – каждое с элегантной никелированной рамой и белым кожаным сиденьем – и позволил первому глоточку вина лениво прокатиться по вкусовым сосочкам. «Мерло» обладало черешневым букетом с легким привкусом черной лакрицы, а также дуба, вишни, черной смородины и даже намеком на специи.

Превосходное вино. Хотя и не лучшее из его запасов. Ту бутылку он приберег для окончательного празднования.

И откупорит ее очень скоро.

Келвин продолжал смаковать содержимое своего вместительного бокала, заставляя себя впасть в состояние глубокой релаксации. Когда бокал на три четверти опустел, раздался дверной звонок – короткая мелодия, эхом раскатившаяся по пяти тысячам квадратных футов резиденции. Можно было поставить беспроводное переговорное устройство, но это было бы чересчур претенциозно.

Грей открыл дверь, за которой маячила невзрачная фигура Алекса Альтшулера. Этот паренек – выдающийся гений, внесший в проект неисчислимый вклад, хотя история упомянет лишь, что его потенциал вскрылся исключительно благодаря безупречному чутью Грея, поставившего его на выдающийся руководящий пост еще в юности. Как и Стив Джобс, он собрал вокруг себя сильную команду и, как и Джобс, по заслугам удостоится звания провидца, благодаря гению которого и стал возможен этот прорыв.

В научном и техническом отношении Алекс Альтшулер почти так же даровит, как и сам Грей, но во всех прочих измерениях, где Келвин добился совершенства, пацан смехотворно неуклюж. И все же человек, способный встать с ним вровень хоть в одном измерении, заслуживает немалого уважения.

– Алекс, привет! Что привело тебя сюда в столь поздний час?

– Можно войти?

– Несомненно, – распахнув дверь, Грей жестом указал в дом.

Альтшулер вошел, тотчас же снял очки и принялся нервно протирать их полой рубашки.

– Ты в порядке? – осведомился Грей. – Выглядишь ты малость… нездоровым.

– Я, э-э… в порядке, – выдавил из себя улыбку Альтшулер.

– Должно быть, дело в здешнем освещении, – кивнув, чуть ли не себе под нос произнес Грей. – Давай устроимся поудобнее, и ты поведаешь мне, зачем пришел, – и повел Альтшулера в гостиную, из которой только что вышел. Указал на втрое никелированное кресло, обращенное к его собственному, и Алекс сел, кивнув в знак благодарности.

– Винца? – предложил Грей, указав на стоящую на столе дорогую бутылку. – Французское «Мерло» урожая девяносто первого года. Довольно хорошее.

Альтшулер кивнул с таким видом, словно хотел выхватить из руки Грея всю бутылку и осушить ее одним духом. Вынув из алькова второй бокал, Грей наполнил его для Альтшулера и поставил на разделяющий их зеркальный столик.

Алекс с благодарностью взял его, но руки у него так тряслись, что пришлось сделать большой глоток, чтобы волны, побежавшие по вину в бокале, не перехлестывали через край. И неверной рукой отставил бокал обратно, пока Грей смотрел на него с заинтересованной полуулыбкой.

– Это твой первый визит, – заметил Келвин. – Чему обязан честью лицезреть?

Снова сняв очки, Альтшулер принялся нервно теребить их. Его дыхание участилось, лицо вытянулось.

– Я хочу в долю, – ляпнул он, но, хотя явно собирался заявить это с напором, на деле чуть не поперхнулся словами, выдавливая их из себя.

– Прошу прощения? – безмятежно улыбнулся ему Грей.

– Хочу в долю, – повторил тщедушный ученый. – Я знаю, что ты затеял. Надо было догадаться куда раньше, но до меня наконец дошло. И я хочу в долю.

Грей вглядывался в него несколько долгих секунд, вынудив извиваться ужом под своим гипнотическим взглядом гремучей змеи. Неизвестным в этом состязании в гляделки выступало лишь то, сколько раз Альтшулер моргнет, прежде чем Грей как бы между прочим сделает это впервые.

– Даже не представляю, о чем это ты толкуешь.

– Ты экспериментировал на людях, – сглотнув, пролепетал Алекс. – Я знаю.

Грей не ответил.

– Только так ты мог добиться своих прозрений, – продолжал Альтшулер. – Только так ты мог понять, что надо порекомендовать пустить в ход сразу четыре весьма специфических узла мозга. Чисто теоретически ты не мог прийти к таким прозрениям. Ты должен был прийти к этому эмпирически.

– Ну, раз ты так говоришь, – невозмутимо отозвался Грей.

– Я, э-э… говорю так. – Альтшулер взял большой бокал с картонного кружочка трясущейся больше прежнего рукой и осушил до капли за считаные секунды. – Я подслушал пару твоих разговоров в последние пару недель, – он поставил бокал на место. – Разговоров, позволивших мне вычислить, где ты взял подопытных.

Грей продолжал смотреть на него, проявляя разве что легкий интерес.

– Ты вместе с посторонней личностью или группой личностей затопил скриппсовский «Эксплорер». И каким-то образом забрал всех, кто был на борту. И использовал и в качестве подопытных.

Грей покрутил вино в бокале, глядя на него отсутствующим взором. Руки его были тверды, как руки хирурга.

– Бесхитростно, ты не находишь? – наконец, ответил он, и Альтшулер едва не свалился с кресла от этого походя сделанного признания. – Мир абсолютно уверен, что все они погибли. Лежат в рундуке Дэви Джонса[22] в сотнях и сотнях миль от меня. Дьявол, я даже слышал, как некоторые чокнутые упорно твердили, будто Центральноамериканский желоб находится в Бермудском треугольнике. Что Треугольник сместился, предвещая смещение магнитного поля Земли.

Альтшулер тупо моргал, ожидая от Грея продолжения.

– Особенно же подкупает в этой стратегии то, что если все считают тебя мертвым, то и искать не станут. Так что я волен экспериментировать, как мне вздумается. А потом, когда я, э-э… испепеляю… улики, никому нет дела. Нельзя же разыскивать человека за убийство того, кто уже считается мертвым.

Грей пригубил вина.

– Хочешь получить долю во всем этом, Алекс? – с усмешкой полюбопытствовал он. – Тебе бы видеть сейчас собственное лицо. Ты был в ужасе. Вряд ли такое может быть на лице человека, готового закатать рукава и подключиться к работе.