Постановка проблемы, как водится, состоялась на XVII съезде ВКП(б) 1934 г. Ю. Н. Жуков дал следующий комментарий к указанному фрагменту выступления Хозяина: «…слова Сталина […] на XVII съезде партии о возможности использовать парламентаризм и буржуазную демократию оказались далеко не случайными и имели отношение не только к европейским странам. Именно от даты произнесения их, скорее всего, и следует вести отсчет медленно вызревавшей идеи конституционный реформы в СССР. Идеи, которая стала приобретать конкретные черты в мае 1934 г., но поначалу, возможно, мыслилась довольно скромно – всего лишь как внесение “изменений и дополнений” в Основной закон»{415}. Вывод этот представляется логичным тем более, что 6 февраля 1935 г. на заседании верховного государственного органа СССР В. М. Молотов констатировал: «Вопрос о внесении некоторых изменений в советскую Конституцию поставлен на этом (7-м Всесоюзном. – С.В.) съезде по предложению Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партией (большевиков)», а в самом ЦК «…этот вопрос был поставлен по инициативе т. Сталина»{416}. Вслед за общей постановкой проблемы на XVII съезде ВКП(б) последовала постановка конкретных задач – руководителям высших государственных органов «власти».

Доверить серьезное дело одному М. И. Калинину с его путаными речами Хозяин не решился: по мемуарному свидетельству А. А. Громыко, И. В. Сталин «…мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего уровня развития испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль»{417}. Однако он никогда не доверил бы такому путанику важнейший вопрос. По абсолютно логичной версии Ю. Н. Жукова, Хозяин поручил заняться вопросом не только председателю ЦИК СССР и ВЦИК, но и второму должностному лицу в ЦИК СССР – секретарю его Президиума, старому соратнику по революционной работе А. С. Енукидзе – видимо, посоветовав товарищам привлечь к делу коммунистическое руководство ВЦИК.

29 мая 1934 г. А. С. Енукидзе направил в Политбюро ЦК ВКП(б) записку: «Партгруппа ВКП(б) Президиума ЦИК Союза ССР наметила созыв 7-го съезда Советов Союза ССР 15 января 1935 г. и приняла следующий порядок дня: […] Конституционные вопросы… По поручению партгруппы прошу обсудить этот вопрос на одном из заседаний Политбюро»{418}. 31 мая аналогичную записку, но уже уровня коммунистического руководства российского «парламента», направили в Политбюро М. И. Калинин и секретарь Партгруппы Президиума ВЦИК Н. Ф. Новиков. В документе содержалась просьба утвердить созыв Всероссийского съезда Советов 5 января 1935 г. и порядок дня, шестым пунктом которого значился «Доклад об изменениях и дополнениях Конституции РСФСР»{419}.

Тот факт, что записки в Политбюро ЦК ВКП(б) были направлены коммунистическим руководством обоих – союзного и республиканского – высших государственных органов «власти» (ЦИК СССР и ВЦИК), может объясняться прецедентом: когда Фракция ВКП(б) Президиума ЦИК СССР наметила 9 января 1929 г. порядок дня 5-го съезда Советов СССР, к 5-му пункту этого порядка «Об утверждении Конституции РСФСР»{420} было сделано следующее добавление-наставление – Всероссийскому ЦИК: «Считать, что инициатива о включении в порядок дня этого вопроса должна исходить от РСФСР (курсив наш. – С.В.). Поручить т. А. С. Киселеву войти с соответствующим ходатайством в Президиум ЦИК Союза ССР. Вопрос о докладчике по этому пункту порядка дня разрешить на следующем заседании фракции в направлении, будет ли один докладчик от РСФСР или Союза ССР или два докладчика – и от РСФСР, и от Союза ССР»{421}.

Так или иначе, 25 июня 1934 г. в оба проекта (союзный и российский) повестки дня 7-го съезда Советов СССР собственноручно внес правку И. В. Сталин: вычеркнул вторые пункты повестки дня – доклады о втором пятилетнем плане, а двум схожим по смыслу шестым пунктам, ставшим пятыми, придал единообразие: «Доклад по конституционным вопросам»{422}. На стадии оформления высочайшего решения в пункт протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) была внесена дополнительная корректива, ничего принципиально не изменившая. В итоге пункт 162-й (опросный) протокола № 169 выглядит следующим образом: «[Слушали: ] О сроке созыва и порядке дня 7-го съезда Советов СССР. [Постановили: ] а) наметить созыв 7-го съезда Советов Союза ССР [на] 15 января 1935 года; б) утвердить следующий порядок дня: 1. Отчет правительства. 2. Отчетный доклад Наркомтяжпрома. 3. О мероприятиях по укреплению и развитию животноводства. 4. Доклад по конституционным вопросам. 5. А). Выборы Союзного Совета (в итоговом варианте – Совет Союза. – С.В.). Б). Утверждение Совета Национальностей ЦИК Союза ССР»{423}. Как следует из второго подпункта последнего пункта, пока не намечалось изменение названия высшего органа государственной «власти» СССР. Из глаголов подпунктов а и б 5-го пункта порядка дня следовало, что на данном этапе предполагалась та система, от которой откажутся лишь на самом последнем, что интересно, не партийном, а съездовском, этапе редактирования текста Конституции СССР{424}. Первоначально предполагалось, что Совет Союза будет «избираться»{425} гражданами (как это и было зафиксировано в итоговой редакции 35-й статьи Конституции СССР 1936 г.), а Совет Национальностей – «выделяться» высшими государственными органами союзных и автономных республик и, возможно, советскими органами народовластия автономных областей.

Заведующий Особым сектором ЦК ВКП(б) А. Н. Поскребышев зафиксировал, что решения были приняты «без голосования», но в опросе приняли участие только второразрядные члены Политбюро, не входившие в узкую сталинскую неформальную группу вождей{426}: В. Я. Чубарь и А. А. Андреев.

По мнению Ю. Н. Жукова, «…идентичность обращений партгрупп президиумов ЦИК СССР и ВЦИК позволяет утверждать, что [А.С.] Енукидзе и [М.И.] Калинин готовили их вместе, тщательно согласуя содержание и последовательность докладов. Весьма возможно, делалось это при прямом участии [И.В.] Сталина, а также и тех, кому по положению следовало быть в курсе подобных вопросов: главы правительства [В.М.] Молотова и второго секретаря ЦК [Л.М.] Кагановича. Так как произойти подобная встреча, даже в узком составе, непременно должна была до 29 мая, ее следует отнести к 10 мая. Тому дню, когда Енукидзе и Калинин во второй раз после 10 марта побывали в кремлевском кабинете Сталина, где присутствовали Молотов, [М.М.] Литвинов, [К.Е.] Ворошилов, [Г.К.] Орджоникидзе, [В.В.] Куйбышев, [А.А.] Жданов и [Г.Г.] Ягода»{427}. На наш взгляд, И. В. Сталин либо посоветовал А. С. Енукидзе взять за основу доработанной Конституции записку Секретариата ЦК РКП(б) 1923 г., либо прямо передал секретарю ЦИК СССР наработки 11-летней давности, сделав к ним краткий устный комментарий.