Лобанов оглянулся на кабину за спиной.

– Это к вам вопрос, товарищи пассажиры.

– По моим предположениям, указатели разделяло расстояние примерно в сто километров, – сказал Ковалёв. – То есть нам предстоит пройти километров сорок-пятьдесят, после чего надо будет начать поиск Меру.

– Это часа четыре нашего хода, – определил Лобанов. – Если не идти на форсаже.

– Спешить ни к чему, – сухо проговорила Вершинина. – Вы правы, главное – не промахнуться.

– Выдержим курс – не промажем.

Вербов встал, подошёл к креслу пилота, положил руку на плечо Лобанова.

– Капитан… Макс… только от тебя зависит, найдём мы Буфер или нет. Сделай всё, что можешь!

– Меня не надо уговаривать, – проворчал Лобанов, понизив голос. – Не переживай, дружище, мы справимся.

Вербов вернулся на место, сел, ни на кого не глядя, сделал каменное лицо. Инга посмотрела на него с любопытством, но он к ней не повернулся. По спине бегали мурашки, будто под комбинезон проник морозный ветерок. Интуиция предупреждала о грядущих неприятностях, а он мог лишь делать вид, что всё под контролем, и внушать спутникам уверенность в правильности своих приказов, будучи зависимым от внешних условий. Пословица: человек предполагает, а господь располагает, – в данный момент полностью отражала суть происходящего.

Три часа пролетели в шелестящей пением приборов тишине рубки.

Вербов велел ещё снизить скорость движения, и «Краб», не отклонившись ни на сантиметр от рассчитанного маршрута, двинулся дальше со скоростью пять километров в час.

Напряжение у членов экспедиции достигло апогея.

Перебрасывающиеся редкими фразами эксперты замолчали и приникли к экранам.

Дно океана изменилось. В нём стали появляться ложбины, ущелья, холмы и группы скал. Это начинались изломы и подъёмы окраин подводного хребта Гаккеля.

– Тридцать пять кэмэ, глубина шестьсот, – объявил Лобанов. – Под нами сплошная каменная стиральная доска. Если здесь и утонула Гиперборея, от неё ничего не осталось.

– Прошло сто десять веков, – сказал Ковалёв. – Если что и уцелело, всё запорошило осадками. Хотя я считаю, что мы сейчас как раз подходим к центральному морю Гипербореи, посреди которого и высилась Меру.

– Мне бы вашу уверенность, – покачал головой Титов.

Что-то изменилось на боковом экране контроля.

Вербов снова почувствовал морозную сыпь на спине.

– Там кто-то есть! – воскликнул Ваня Комов.

Лобанов выключил моторы.

Луч прожектора погас.

– Где?! – прошептал Пинчук. – Не вижу…

На экране снова возникло движение, в хаосе отражений от складок дна мелькнул светлый треугольник.

– Вот он!

– Это не лодка, – сказал Вербов, жалея, что «Краб» не имеет торпедного аппарата.

Треугольник быстро и плавно перетёк с бокового экрана на центральный, вырос в размерах, замер перед батиплавом.

– Скат! – выдохнул Лобанов.

– Фагоцитола… – пробормотал Ковалёв.

День начался с неприятностей.

Сначала Уилсону позвонил глава Госдепа Ширли Свон и гнусным голосом осведомился:

– Господин министр, президент хочет знать, вы всерьёз планируете развязать с русскими полномасштабную войну?

Уилсон, ошеломлённый не столько издёвкой в голосе Свона, сколько угрозой, спросил сдавленно:

– Что вы такое говорите, Ширли?

– МИД России прислал нам ноту: в результате постоянных провокаций со стороны наших кораблей в Арктике обстановка там накалилась до предела! Русские оставляют за собой право сбивать беспилотные аппараты, как воздушные, так и надводные, а в случае угроз жизни их моряков открыть огонь на уничтожение наших боевых кораблей!

Уилсон пришёл в себя, бледно улыбнулся.

– Они не посмеют…

– Уже посмели: нам только что сообщили, что неизвестная субмарина потопила в районе местонахождения русских кораблей «Янтарь» и «Беспощадный» три «морских охотника» и спущенный с борта «Альянса» подводный беспилотник с научной аппаратурой. Субмарину наши парни не обнаружили, но то, что она там есть, не вызывает сомнений. Наши эсминцы вынуждены были отойти.

К щекам прихлынула кровь, Уилсон в ярости пообещал про себя уволить секретаря и командующего РУМО, вовремя не доложивших ему об инциденте в океане.

– Я… разберусь!

– Президент требует немедленной реакции!

Министр передёрнул плечами, начиная прикидывать, что можно сделать в сложившейся ситуации.

– Почему он не позвонил мне сам?

– Билл, не сходите с ума! Это вы должны сообщить ему о конфликте! Почему вы медлили? Ждали, когда русские свалят всю вину на нас? Эта информация прошла по всем мировым телеканалам!

– Прошу вас не разговаривать со мной в таком тоне! – вспылил Уилсон.

– Ещё неизвестно, в каком тоне с вами будет разговаривать президент, – зловеще предупредил генсек Госдепа. – Разберитесь со всеми, кто виноват в развитии конфликта, и доложите президенту! Кстати, в Арктику двинулся китайский авианосец «Ляонин» в сопровождении кораблей первой и второй северных флотилий, а их МИД открыто поддержал заявление МИДа России.

– Мы легко справимся с их так называемым флотом.

– У них тоже есть мощные ракеты, разработанные с помощью русских и способные ударить по Штатам, а наличие у русских систем «Параметр», «Рубеж» с гиперзвуком и «Статус-6» вообще исключает выживание кого бы то ни было. Вы должны знать об этом. – Свон выключил связь.

Уилсон, продолжил прижимать трубку к уху еще пару секунд, потом отдёрнул её, как ядовитую змею, бросил на стол, в бешенстве стукнул пальцем по клавише селектора.

– Микки, зайди!

В кабинете призраком высветился капитан.

– Сэр, к вам генерал Перетта…

– Лёгок на помине! – ощерился Уилсон. – Микки, почему я ничего не знаю о ноте русского МИДа?!

– Я посчитал эту информацию несущественной, сэр.

– Он посчитал… это мне решать, какая информация существенна, какая нет! Все важнейшие новости масштаба Госдепа – немедленно мне на стол!

– Слушаюсь, сэр! – вытянулся побледневший секретарь.

– Зови Перетту.

Секретарь бесшумно испарился. Дверь не успела закрыться, как в кабинете объявился командующий военной разведкой, тоже бесшумно, как привидение.

– Сэр? Разрешите?

Уилсон, распечатавший пластет чёрного пива «Блэкбрайер», ткнул пальцем в стул, выпил пинту пива, швырнул пустой пластет в корзину для бумаг, успокаиваясь.