Лицо Шейна вновь напряглось, ожесточив каждую чёрточку и напустив на глаза мрачные тени. Его ладони с громким хлопком ударили о стену по бокам от моей головы, но на этот раз я даже не вздрогнула. Я принимала его взгляд и чувствовала себя как никогда уверенно. Вот. Ещё чуть-чуть. Ещё секунда, и я схвачу его за шиворот и выставлю вон!

Но потом произошло то, что окончательно разрушило все мои планы. Ладони Шейна в один миг оказались на моей талии, и пальцы с силой впились в кожу – прямо под тканью короткой футболки. Он грубо притянул к себе, ещё несколько долгих секунд смотрел в моё недоумевающее лицо, будто в ожидании удара коленом в пах, а затем впился своими губами в мои.

Надо было ударить его в пах.

Я уткнулась ладонями ему в плечи, в попытке оттолкнуть, но Шейн обхватил меня крепче, прижал своим телом к стене и ни на секунду не оставлял мои губы в покое. Буквально терзал их, ожидая моего поражения. Но мои зубы были крепко сжаты, а губы максимально напряжены. Я пыталась вырваться, даже укусила Шейна за губу, но этим необдуманным поступком только подлила масла в огонь – пожар в его глазах вспыхнул с новой силой. Хватка его рук усилилась, твёрдая грудь ещё плотнее прижалась к моей – высоко вздымающейся. И чем дольше это продолжалось, тем менее и менее убедительными становились мои действия. И даже мысли о Калебе проиграли это битву. Вместе со мной.

Я сдалась, разжала зубы и позволила языку Шейна проникнуть ко мне в рот и встретиться с моим языком. И вдруг его поведение стало абсолютно противоположным. Движения замедлись, хватка его рук на моей горящей огнём коже ослабла, и его ладони плавно двинулись вверх по обнажённой спине. Достигли головы, и Шейн запустил пальцы в мои волосы, слегка сжав их в кулаке, от чего моё дыхание стало ещё более частым, ещё более отрывистым. Я тонула. Поцелуй стал медленным и чувственным, а не диким и глубоким, словно Шейн доказывал мне, что страсть это не всё, что им управляет. Но я подумаю об этом позже…

Мир закружился вокруг нас двоих, звуки исчезли, оставив лишь два громко стучащих сердца. Каждый его поцелуй не похож на предыдущий; он ощущается по-новому – ещё ярче, ещё сильнее, ещё желанней. Его горячее дыхание, твёрдое тело, запах, вкус губ… Я должна была забыть всё это. Но он вновь напомнил.

Мои ладони так и оставались на его плечах, будто намертво приросшие, единственное, что изменилось, – это то, с какой силой я сжимала в кулаках его футболку, готовая разорвать её в клочья одним резким движением.

Губы Шейна двигались в такт моим, всё быстрее и быстрее… Быстрее и быстрее… Его язык творил невероятное. Жар прилил к лицу в тот же миг, когда я вспомнила, на что ещё этот язык способен. Шейн дышал тяжело и отрывисто, даже громче меня. Словно ему не только приятно – словно ему больно, дико больно. Словно его разрывает на части от желания и от сопротивления одновременно.

Страстный поцелуй. Сильный и глубокий. Так что тело превращалось в жидкую горящую субстанцию. Его губы и язык были ненасытными, покусывания зубами возбуждали всё больше. Ощущения внизу живота становились болезненно невыносимыми.

И Шейн остановился. Зажал зубами мою нижнюю губу и слегка приподнял свою голову.

Открыла глаза – ухмыляется. Выдернула свою губу из захвата и, тяжело дыша, попыталась оттолкнуть его. Не очень-то и старалась. Я злилась. Только на этот раз на себя.

Боже… что же это только что было?..

– Не строй из себя недотрогу. – Шейн не отпускал меня, обнимал так же крепко и находился в нескольких сантиметрах от моего лица. А мои ладони вновь вернулись на позицию «Щас как толкну»… Только лицо адски горело, а перевести дыхание – просто непосильная задача. Впрочем, Шейн тоже выглядел не лучше.

– Ты ответила, Миллер, – пыхтел он с болью в глазах. С болью от того, что пришлось заставить себя прерваться. – На поцелуй…

– Это ни о чём не говорит, – задыхалась я.

– Ты ведь знаешь, как сложно остановиться? – хрипло произнёс Шейн, опасно нависая над моими распухшими губами. – Ты знаешь, – горько усмехнулся, – конечно, знаешь.

– Думаешь, после этого приду к тебе за новой «дозой», Шейн? – произнесла отрывисто.

Его ладонь оказалась на моём лице, и шершавые тёплые пальцы коснулись губ. Шейн смотрел мне в глаза:

– Сопротивляться бесполезно.

– Звучит так, будто ты меня обвиняешь в этом.

Шейн спрятал ухмылку, лицо помрачнело:

– От этого бессмысленно бежать.

– Спасибо за предложение, но я должна отказаться.

– Ты ведь чувствуешь это, – коротко помотал головой, всё ещё не отпуская меня от себя ни на сантиметр, – то же, что и я.

Я невесело усмехнулась:

– Именно, Шейн. Это всё, что я к тебе чувствую. И это печально. А тебе… тебе просто кажется, что ты этого хочешь. На самом же деле ты хочешь всех. Кого-то больше, кого-то меньше, суть не меняется.

Лицо Шейна вдруг наполнилось яростью, челюсти плотно сжались, а на глаза стало страшно смотреть.

– Это всё, что ты видишь, Миллер? – тихо прорычал он.

Я не колебалась:

– Да.

– Думаешь, я только отыметь тебя хочу?

На этот раз ответила не сразу:

– Да.

И тишина. В чёрных глазах бушевало пламя, прожигая во мне две огромные дыры.

Наконец я пришла в чувства.

– Я уже говорила, Шейн, что не боюсь тебя. – Мрачно усмехнулась: – Иди, купи Дани красный парик, возможно, тогда тебе полегчает. Не трать на меня своё звёздное время, это бессмысленно. Я никогда не стану твоей одноразовой дешёвкой.

Не знаю почему, но в этот момент Шейн стал выглядеть так, будто я сказала самую неимоверную глупость на свете. Долго смотрел на меня пристально… Потом усмехнулся, сделал шаг назад и усмехнулся громче. А затем и вовсе рассмеялся во весь голос, только весёлого в этом смехе было мало. Вообще ничего не было. Кожа покрывалась ледяными мурашками, глядя на него.

Шейн остановился, подошёл ближе, облизал свои тёмно-вишнёвые распухшие губы и пристально посмотрел мне в лицо, всё ещё широко печально улыбаясь:

– Одноразовой дешёвкой? Чёрт, Миллер… я не верил, но только что понял: ты действительно так считаешь. – Тихо посмеиваясь, помотал головой. – Такая идеальная, да? Такая правильная, чтоб тебя… Ты права. Чёрт. Ты права. Этого никогда не случится. НИЧЕГО не случится! И не важно, кто что думает и как ты… ты это видишь. Ничего не будет… потому что я никогда не буду достаточно хорош для тебя!

И Шейн вылетел из номера, хлопнув за собой дверью.

– Ты даже не пытался!!! – заорала я вдогонку и без сил сползла вниз по стене.

День моего дебюта.

Сумасшедший день.

Вчера отпустили пораньше и велели выспаться, но вы ведь знаете, как это бывает – когда мыслей в голове так много, что они попросту не могут позволить мозгу отдохнуть. Мысли обо всём: о дебюте, о контракте, о будущем, о Калебе.