О Шейне.

В основном о Шейне.

Слишком много стала думать о Шейне.

И не только о его теле… Не только о том, как он пожирает меня глазами. И не только о желании, что во мне возрождает.

Вдруг поняла, что мне нравится слышать его смех. Шейн умеет быть забавным. И десятки развлекательных шоу, что мы с ним посетили, стали отличным тому доказательством. С ним даже бывает весело, когда не строит из себя законченного придурка. И мне совершенно не нравится понимание этого.

Шейн просто… разный. Каждый раз разный. Человек, который умеет подстраиваться под любую ситуацию. И больше это не кажется мне отталкивающим.

Даже в моменты, когда играет на публику моего парня, ему удаётся рассмешить меня. Вот уж не думала, что Шейн окажется на это способен. Сколько же личностей в нём живёт?.. Разный. Всегда разный. Никогда не знаешь, каким он будет сегодня.

Мысли непостоянны. Чувства слепы. Тело – всего лишь машина. Мозг – центр управления. Но не у меня.

У меня болит сердце. От того, что я пытаюсь его контролировать, но оно берёт власть над ситуацией. И я всё больше и больше погружаюсь в собственные страхи. Не могу признаться себе в том, что Шейн влияет не только на моё тело, но и на душу.

А он влияет.

Я должна была его выслушать. Но не стала этого делать. Что нового Шейн мог сказать мне? Он ведь не скрывает, что это обычная страсть. А может, мне просто было страшно слушать? Вдруг всё стало бы только хуже?..

Я жалкая… И слабая. Боюсь признаться себе. Боюсь услышать это от него. Боюсь потерять Калеба.

А раньше я не верила в это.

Не верила в то, что можно влюбиться в обоих.

И чувствую себя последней дрянью…

Моё выступление состоится в восемь вечера в одной из студий MTV. Весь день мною занимались педагоги, весь день я повторяла песню, хоть уже и могла сыграть её с закрытыми глазами, а в пять часов вечера меня отправили на макияж. Там и познакомилась с Маркусом – моим теперь уже личным стилистом. Даже не знала, что так принято, но кому-то ведь надо брать на себя ответственность перед директором за то, если вдруг сценический образ прогорит.

Волосы оставили распущенными, лишь слегка придали объёма и прикрыли парочкой локонов разбитую бровь, которая ещё только покрылась коркой. Нанесли яркий макияж, очень похожий на тот, что был у меня в день клубной вечеринки, только глаза стали ещё более чёрными, а губы, наоборот, обесцветили.

Короткого платья не было, вместо него узкие чёрные джинсы, полуботинки на устойчивом высоком каблуке и обычная светлая рубашка на несколько размеров больше, чем нужно. Напоминает мужскую, хотя заверили в обратном. Закатали рукава по локоть, перёд рубашки неряшливо спрятали в джинсы, оставив большую часть свободно висящей. Уши, шея, руки – всё в тяжеловесной бижутерии, так что с силой притяжения пришлось побороться. И в таком вот образе меня поставили перед зеркалом.

Долго к себе присматривалась. Стилисты ждали реакции.

– Выгляжу так, будто пришла пьяной с вечеринки и ни фига не выспалась, – наконец заключила.

– То что надо! – зааплодировали стилисты.

А Маркус громче всех:

– При всём при этом, деточка, выглядишь потрясно, слово сошла с обложки Rolling Stone!

Не знаю, с какой обложки я там сошла, но чем ближе машина подъезжала к зданию MTV, тем сложнее становилось контролировать дрожащие колени.

Директор Сок позвонил трижды, спрашивая о всяких нелепостях и акцентируя особое внимание на вопросе о том, не планируется ли какой-нибудь выходки.

– А если и планируется, взяла вам и выложила, да? – не сдержалась на третий раз.

– Стоит ли мне тогда напомнить о штрафах, Тейт?..

Повесила трубку. Нервирует дико! Взглянула на Гибсона. Спасибо, что хоть его не заменили – сегодня мы выйдем на сцену вместе.

Перед самым выходом из авто от Калеба пришло смс:

«Жаль, что я не могу быть на твоём дебюте. Но мы отпразднуем позже, это я тебе обещаю. Ты справишься, Тейт. На сцене – ты справишься. Только не убей кого-нибудь во время интервью».

Надула щёки и медленно выдохнула. Спасибо, что без очередных признаний в любви обошёлся. Моему состоянию это бы не пошло на пользу. И Калеб знает это. Поэтому благодарна вдвойне.

Кстати об интервью. Встретилась с Анемоной. Та даже обняла меня при встрече и не избежала комментария о том, что красный цвет мне идёт больше. Несколько раз прокричала, что вот она, та самая девчонка, на которую ведущая MTV делала ставку! И чёрт с ним, с этим проектом, Анемона знала, что я особенная и в стороне не останусь. Я благодарно улыбнулась, так как нас вовсю фотографировали, и сконцентрировалась на интервью. Ну и где ж там! Разве кто-то сегодня дебютирует? Я? Правда? Тогда почему все вопросы о Шейне?

К слову о засранцах – лохматой шевелюры на горизонте не появлялось. Может, вообще не придёт… Надеюсь, не придёт.

Камеры снимали, фотографы выполняли свою работу, а я всё пыталась привыкнуть к сумасшедшему действию, что вокруг меня происходило. Съёмки проводились прямо в коридоре недалеко от сцены, так что люди толпами сновали туда-сюда, тем самым дико мешая сосредоточиться. Я постоянно ёрзала на стуле и бросала растерянные взгляды то на прожекторы, то на камеру, то на ведущую.

– Ну-с, – переходила к следующему вопросу Анемона, читая с ярко-жёлтой карточки с чёрным символом MTV, – когда ты поняла, что Шейн смотрит только на тебя?

До этого времени – на других эфирах – мне удавалось обходить подобные вопросы, так как Шейн вовремя подхватывал тему, но сейчас… сейчас надо выкручиваться самой.

– Вряд ли Шейн смотрел только на меня, – наконец совладала с голосом, – но на меня он смотрел… по-другому.

– Как? – сверкала улыбкой ведущая.

Попыталась дать ей знак, чтобы меняла тему, но Анемона, видимо, решила, что у меня нервный тик. Тихонько усмехнулась и похлопала ладонью по моей коленке.

– Тейт, всё хорошо, расслабься, просто говори, что думаешь, – подмигнула, – ты ведь хорошо это умеешь.

Аж самой смешно стало от того, какой скандал начнётся, скажи я, что думаю…

– Ну, – подталкивала Анемона, – как Шейн на тебя смотрел? Нам всем интересно об этом узнать.

Надо было лучше подготавливаться к роли изобретательной лгуньи, потому как на лбу так и написано: «Катитесь в пекло. Я не знаю, что сказать».

Сложив губы трубочкой, медленно выдохнула и повернула голову к камере. Пожала плечами:

– Не знаю… он смотрел словно не на меня.

– А куда же? – усмехнулась Анемона. – Неужели насквозь видел?

– Нет. – Я неуверенно улыбнулась и потупила хмурый взгляд себе под ноги. – Не знаю… будто… будто внутрь. В самую глубь меня.