Пыталась сосредоточиться на чем угодно: на подробном рассказе Маринке о новой машине ее отца, на глупых шутках Петьки, который всегда незримо присутствовал в нашем коллективе, на усложнении правил оформления курсовых… и понимала, что вся моя сосредоточенность шита белыми нитками. У меня действительно нездоровая фантазия, поскольку я сходу смогла придумать примерно пару сотен вариантов, в которых говорить по телефону можно, но притом ничего хорошего не происходит. А еще мне казалось, что он не стал бы рассыпаться в признаниях, если бы ситуация самим им воспринималась легко – ведь есть такие события, после которых хочется признаваться, расставлять все точки над «i» и не бояться при том выглядеть смешным. Эти события никогда не бывают радостными.

Озарило меня на последней паре – да так явственно, что я вздрогнула. Очевидно же, почему мне раньше в голову не пришло? Я подняла руку, дождалась внимания преподавателя:

– Жанна Васильевна, можно уйти пораньше? У меня талон к врачу!

Женщина просто махнула рукой, разрешая. Не ее дело, как я потом буду типовые работы сдавать.

Я пересчитала всю наличку, постонала для приличия – пусть деньги знают, что мне жаль с ними расставаться, и поймала такси. Адрес назвать не смогла, я вообще не была уверена, что отыщу по памяти загородный дом, водитель ворчал, но без огонька и настоящего раздражения.

– Вроде бы туда… – я уже и саму себя раздражала неопределенностью. А потом, разглядев знакомую местность, закричала радостно: – Точно, точно туда!

Машину до самого дома гнать не стала, вышла заранее, осмотрелась, затем уверенно зашагала по левой развилке, припоминая, что дом Сергея Андреевича находится на отшибе, собственно, именно поэтому я и смогла его отыскать – в рядах многочисленных зданий я бы точно запуталась, а здесь очевидно: шагай себе в глухие дебри, клад где-то там.

Убедилась, что не ошиблась с направлением, когда разглядела дом – вроде бы тот, но окончательным подтверждением служили несколько припаркованных машин и тишина. Если люди в таком количестве собираются где-то загородом, то это всегда сопровождается пьяным весельем, а не тишиной. Он здесь не один, полно охраны или помощников. Уже ощущая меньше уверенности, я толкнула ворота. И навстречу мне сразу вышел совсем молодой парень: симпатичный, улыбающийся, возрастом едва старше меня самой.

– Эй, цыпа, куда идем? Заблудилась? – он спросил доброжелательно.

Надо же, я переживала, что не смогу отыскать дом. И совсем не подумала о том, как буду объясняться с охраной.

– Я Юля, – сказала, тоже выдавив улыбку.

– Прикольно. А я Вадик, – паренек улыбнулся еще шире.

Так глупо я себя еще не чувствовала. Что я этому Вадику должна сказать? Я любовница твоего шефа, сгинь с моего пути, раз я столько денег на такси ухряпала? Или представиться «Юль-Санной», как Мишань произносит, и тогда у парня включится какой-нибудь определительный радар? Кстати говоря, в кои-то веки я была бы рада увидеть Мишаню, но его не было. Его, возможно, вообще здесь в этот момент нет.

– Я к Сергею Андреевичу, – начала я с другой стороны. – Скажи ему, пожалуйста, что пришла Юля.

Вадик вмиг нахмурился: то ли что-то в уме сопоставлял, то ли напрягся, откуда приблудшая из леса девица знает имя начальничка. Он коротко свистнул, из дома вышли еще мужчины – тоже мне незнакомые и тоже осматривающие меня с ног до головы с недоверием, но уже вопросы не задающие. Вадик сам пошел внутрь, оставив меня под этими некомфортными взглядами. Я не испытывала страха – сложно себе представить, чтобы они так и не разобрались и бросились меня убивать и насиловать, в любой очередности. Как-нибудь я все равно смогу объяснить, кто я такая, или появится спасительный Мишань, или еще что-нибудь произойдет. В самом худшем случае меня не пустят, но вряд ли сделают что-то плохое. Потому боязни не было, но ощущалось какое-то раздражение от нелепости своего положения.

Вадик появился через несколько минут и махнул головой:

– Заходи. Второй этаж.

Грозного вида мужики расступились, а я поспешила.

Уже на первом этаже тяжело пахло лекарствами. Нужную дверь я отыскала сразу – она была приоткрыта. Вошла внутрь и замерла в проходе, не веря тому, что наконец-то добралась до цели. Сергей Андреевич сидел на кровати, под спиной подушки, ноги укрыты одеялом. Рядом с кроватью капельница, уже пустая. Он сильно осунулся, под глазами черные круги – но ничего такого, чего я не могла бы предположить. Иногда даже после тяжелого гриппа люди выглядят хуже.

– Итак, ты пришла, хотя тебя не звали. В тебе открываются новые таланты, Юль. Ты преследуешь меня почти так же, как я преследовал тебя.

Я улыбнулась – и голос звучит почти нормально. Нет, этот точно не похож на умирающего – измотанный, болезненный, но явно еще способный показать всем кузькину мать.

Решительно взяла стул от стены и пододвинула ближе к постели.

– Я ненадолго. Не утомлю, – сказала буднично.

– Извини, что не бросаюсь обниматься.

Я как можно равнодушнее скользнула взглядом по его ногам и спросила, не вкладывая в вопрос никаких эмоций:

– Позвоночник цел? – на самом деле почему-то эта мысль меня преследовала навязчивее всех остальных.

– Да. Хотя хромать буду. Но хромота – это же сексуально?

– Очень сексуально, – согласилась я. – Особенно для главаря мафии, прямо киношный образ.

– Юль, ложись рядом. Я пока очень много сплю, так что могу вырубиться прямо в середине твоих романтических признаний. Не обижайся – говорят, во сне человек тоже воспринимает информацию.

– А я собираюсь в чем-то признаваться?

– Да брось. Ты же не настолько неадекватная, чтобы лететь сюда только для того, чтобы какую-нибудь фигню сморозить. Иди сюда. Ложись и признавайся. Я, может быть, умираю – прояви хоть каплю сострадания!

Невольно рассмеявшись, я все-таки встала со стула и осторожно улеглась рядом. Попутно отметила, что он болезненно поморщился. Потому больше не двигалась, чтобы даже поверхность кровати лишний раз не колебать. Легла на бок, подложила руку под голову и закрыла глаза. Он сам сполз чуть ниже, оставаясь лежать на спине. Конечно, никаких признаний не подразумевалось, я вообще не вполне представляла, что хочу ему говорить и хочу ли говорить что-либо. А вот подремать рядом – это запросто.

Но тихий голос выдернул меня из туманной задумчивости минут через десять:

– Я знаю, о чем ты думаешь, Юль. Что никакая страсть или влюбленность не стоят того, чтобы переживать за свою жизнь. Что если бы ты меня не знала, то за тобой бы не охотились. И что если ты останешься со мной, то так и будешь всегда переживать за свою безопасность. Но я тебе уже слишком сильно нравлюсь, потому и не очевидно решение. Сейчас ты видишь два варианта: разумный и желанный. Но рано или поздно разум победит.

Я думала долго, а ответила еще минут через десять.