Мы стояли в оцепенении. Мысли остановились – полностью исчезли из головы. Совершенно случайно я толкнула его так, что он угодил прямо на угол тумбы, голова сползла на пол, оставляя за собой след из крови. Наверное, надо было наклониться и проверить: он мог быть жив, но без сознания. Но я не могла себя заставить даже пошевелиться.

– Мы… убили… – выдохнула Наташка, пребывающая в том же ужасе.

– Я… я не знаю… – мне хотелось куда-нибудь убежать, спрятаться от этого зрелища. Если бы я могла сделать шаг, то так бы и поступила.

– Я на такое не подписывалась! – теперь в голосе подруги послышались слезы. – Я на такое не подписывалась! Надо вызвать полицию! Юль, я буду говорить, что он напал первым и про угрозы! Юль… нас посадят?

– Меня, – совершенно бездумно ответила я, не в силах ничего осмысливать. – Я его толкнула.

Так мы и стояли в какой-то черной тишине, только стрелки настенных часов с грохотом отсчитывали каждую секунду. Наташка вскрикнула и подпрыгнула на месте от бодрого голоса:

– Долго еще ждать? Доставка пиццы! Есть кто дома?

Я ожила, подлетела к едва приоткрытой двери, за которой стоял парнишка с коробкой, и захлопнула перед ним. Уже через секунду он начал стучать.

– Наташ, тебе лучше уйти… И… уведи этого, расплатись… я не знаю… Просто уведи и уезжай домой…

Ее долго уговаривать не пришлось. Наташка быстро влетела в свои сапоги и схватила куртку – я бы на ее месте тоже куда-нибудь улетела, лишь бы здесь больше ни секунды не оставаться. Она открыла дверь совсем немного, чтобы ноги Криса не попали в обзор, протиснулась, схватила разносчика пиццы за локоть и потащила, что-то приговаривая. Я точно слышала, что на площадке есть кто-то еще – возможно, соседи вышли глянуть, что за шум. Полный дом свидетелей – они все быстро отыщутся, если начнут опрашивать. Меня посадят? Или оправдают за самооборону? А если у него с собой даже ножа не было, то я докажу, что была самооборона?

Такой клокочущей в горле истерики я и представить не могла. Стараясь не смотреть на тело, которое определенно было мертво, я побежала в спальню, схватила телефон. В кнопки попадала не сразу, а когда удалось – уже вообще захлебывалась паникой, у которой не оказалось потолка. К счастью, он ответил почти сразу.

– Не ожидал, что ты сломаешься первой, Юль, – голос прозвучал спокойно и весело.

– Я… нет… я… не знаю, что делать…

– Что случилось? – тон сразу изменился.

– Я… я… убила его!

– Кого? – Сергей говорил спокойно. Теперь я понимала цену его бесконечного равнодушия в любых ситуациях.

– Криса… он… пришел… я…

– Выдохни. Где ты?

– У себя… он… пришел, хотел меня с собой… я… случайно! Я не хотела!

– Бывает. Пульс трогала?

– Нет! Я не могу… я… я… он точно мертв… у него глаза открыты… Сереж… я…

– То есть ты спасала Криса, чтобы его убить? Оцени иронию. Ты там выдохнула? Никит, иди сюда. Юль, я начинаю верить в судьбу, такое специально не подгадаешь. Тебе там еще не смешно? В твоей квартире?

– Да…

– Все, сиди на месте, не шуми. Сможешь не шуметь?

– Да…

– А выдохнуть? И дышать все время, пока я еду.

Я отбросила телефон, зарылась с головой под одеяло и только там выдохнула.

Слышала, как они пришли – их было много, наверное, не меньше пяти человек. Даже не подозреваю, как они открыли дверь, и не вслушивалась в тихие, сухие реплики. Я продолжала лежать под одеялом и делать вид, что мир снаружи меня вовсе не интересует.

Но меня оттуда выковыряли. Заглянули внутрь и спросили знакомым голосом:

– Эй! Так давно не виделись, а меня встречает только попа под одеялом.

– Я не попа.

– Теперь слышу, что не только. Выползай.

Я схватила его за пиджак, подтянулась, прижалась и наконец-то дала волю слезам. Скопившийся ужас просто разорвал бы меня, если бы я не дала ему возможности выплеснуться. И стало плевать, что это видят другие люди – пусть обнимет, пусть поцелует в волосы и скажет, что защитит меня ото всех бед. И я поверю.

Но он только на пару секунд прижал меня, а потом сказал:

– Юль, надо взять себя в руки и собраться. Тебе нужно ненадолго уехать.

– Куда?

– Пока едешь до аэропорта, я решу. Неизвестно, получится ли замять дело полностью и сколько на это уйдет времени. Ты же хотела на море? Вот и дуй на море. Я позвоню, когда можно будет вернуться. Возьми карту.

– Поедешь со мной?

– Нет, конечно.

Я продолжала бубнить ему в футболку, уже неприятно влажную.

– Я бы хотела, чтобы поехал… Я не хочу оставаться одна.

– Не сейчас, Юль. Надо убедиться, что ситуация разрулена, и не всплывет через пару месяцев.

– А если я поеду не в другой город, а в твою квартиру?

– Почему?

Я перечисляла взахлеб, как будто это было очевидно и давно продуманно:

– Потому что я, наверное, в чем-то ошиблась. Потому что в самый жуткий момент вспомнила только о тебе. Потому что только ты умеешь «разруливать» любые моменты. И что тебя никто не может обидеть безнаказанно. Наверное, это важно. Если тебе, конечно, тоже важно, что я готова это признать.

– Я… – он вдруг осекся, поднял мое лицо и посмотрел в глаза. Я вздрогнула – черт возьми, я же его действительно столько времени не видела! Уже забыла совсем, какого цвета у него глаза или как он умеет смотреть. – Юль, это неправильное решение. Ты сейчас немного туго соображаешь, а потом отойдешь и пожалеешь. О чем это я? Ты вообще не соображаешь.

– Сереж, мне страшно… Ты можешь хотя бы это понять? И не притворяйся – тебе не все равно. Ты не прилетел бы сразу вытаскивать меня из беды, если бы было все равно.

– Нет, просто полиция начала бы задавать вопросы, а тебе пришлось бы отвечать. И неизбежно всплыло бы мое имя – ведь тебе понадобилось бы объяснить причину его нападения на тебя. Кстати, намерение напасть тоже еще доказать нужно, потому ты лила бы вообще все, что знаешь, как любой другой на твоем вместе. А я очень не люблю, когда мое имя упоминается в уголовных делах. Так что считай, я себя из беды вытаскиваю.

– Вот почему ты всегда такой? Всегда поворачиваешь так, будто в тебе ничего нет, кроме цинизма.

– В общем, вставай. Времени действительно мало, лучше не тянуть. Услышимся еще, я позвоню.

И он просто поставил меня на ноги, будто бы передав другому человеку. Сам Сергей, не глядя на меня, направился в прихожую, где неприятно и оглушающе шелестел целлофан. Он очень заметно хромал на правую ногу.

Мне в руки всунули только паспорт, я даже вещи с собой никакие не прихватила. За рулем сидел мужчина, которого я уже где-то видела. Он же толкал меня в аэропорту к пункту выдачи билетов, перезванивал кому-то и сообщал мне, что делать дальше: