– Ты думаешь, если у тебя пистолет, то все можно? – выкрикнул он мне вслед.

Но я лишь усмехнулся. При чем здесь пистолет? Оружие в кобуре, патрона в патроннике нет. Я даже и не думал о нем, пока Игорек мне не напомнил. Можно подумать, он пистолета испугался. Меня он боится. Впрочем, это не помешало ему самым наглым образом заявиться ко мне домой.

Майя стояла у окна и отрешенно смотрела в ночь.

– Ты обещала мне все объяснить.

– Все очень просто. Он стучался к нам в дверь, шумел.

– Могла бы позвать Орехова, он бы его в лепешку...

– А он бы стал кричать, что Юрочка его сын. Тебе это надо? Вбил себе в голову, что Юра его сын. Хотел посмотреть на него. Я подумала, что легче впустить.

– А днем нельзя было это сделать?

– Если бы он приехал днем, я бы впустила его днем.

– А если бы... Ну, мало ли что...

Как ни был я зол на Майю, мне все же не хватило духу сказать, что она могла мне изменить.

– Не было бы ничего. Я в себе уверена.

– А в нем?

– Поверь, он совершенно безобидный. Гонору много, а толку мало.

– Как же мало? С чего он взял, что Юрка может быть его сыном?

Это был очень неприятный вопрос – как для меня, так и для нее.

– Ну, мы же с ним не только в кино ходили, – сказала она и виновато опустила глаза.

– Но ты же говорила...

– Говорила. Не хотела делать тебе больно, поэтому говорила.

– А по срокам? Юрка должен быть моим сыном.

– Я Игорю это говорила.

– Зачем же тогда Юрку показала? Значит, по срокам не только я мог быть?

Юрка был зачат еще до того, как мы с Майей крупно разругались из-за того вранья, которым ее загрузил «безобидный» Игорек. Якобы я продал ему Майю. Масла в огонь подлила и Женя, которую Майя застала в моей комнате. Но выходит, что Майя переспала с Игорьком незадолго до того.

Жена не стала отпираться.

– Так получилось, – через силу выдавила она.

– Кто, Юрка получился, да?

– Юрка твой, – покачала она головой. – В этом ты можешь даже не сомневаться.

А сомнения были. Дело в том, что Юрка не был похож на меня. Точная копия мамочки в молодости. Такой же светлый волос, такие же озорные глазки, такой же милый носик, такие же пухлые губки. Но ведь и на Игорька он тоже не был похож.

– А если сомневаюсь?

– Тогда нам ничего не остается, как развестись.

– Я так понял – Игорек только того и ждет.

– Дурак твоя фамилия. Плевать я хотела на Игорька. Тебя, дурака, люблю. И хотела бы как сыр в масле кататься, но только с тобой.

По большому счету, мне не в чем было упрекнуть Майю. Даже если она в чем-то и виновата передо мной, так это давно было, в прошлом. А в настоящем она мне не изменяет. Именно в этом, а не в обратном, я убедился только что.

– Будет у нас все, – сказал я. – Кровь из носу, а стану генералом. Или хотя бы полковником.

Быть командиром полка не только почетно, но и выгодно. Служебная машина, высокая зарплата, квартира в первую очередь. А еще лучше генералом стать. Тогда смело можно сказать, что жизнь удалась. И Майя будет довольна.

Но путь до генерала сложен и тернист. И я полагал, что пройти его без поддержки по-настоящему преданной жены невозможно. Так я тогда только полагал. А совсем скоро мне предстояло убедиться в том на собственном примере.

2

Майя была в шоке.

– Только не это! – хватаясь за голову, протянула она.

– Но я не имею права отказаться.

Был тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. В стране полным ходом шла перестройка, а в далеком Афганистане грохотала самая что ни на есть настоящая война. И не минула меня чаша сия. Сначала мне накинули звездочку на погоны, затем дали роту, ну тут же предложили отправиться в дальнюю командировку. Отказ с моей стороны равносилен был признанию собственной трусости и несостоятельности. После отказа мне оставалось только одно – написать рапорт на увольнение. То есть расписаться в собственной несостоятельности. А дальше что? Гражданская жизнь меня не очень прельщала.

– Но и ехать туда ты не имеешь права. У тебя есть я, у тебя есть Юрка. Ты не должен соглашаться!

– Но так нужно.

– Кому нужно?

– Мне, нам. Пойми, мне нужно доказать, что я не «пиджак», а настоящий офицер.

– Я тебя понимаю, – начала сдаваться Майя.

– И для карьеры это необходимо. Знаешь, на какую должность меня там назначат! Зампотех батальона. Батальона! А обратно комбатом вернусь.

– Если вернешься.

Майя едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Вернусь! Обещаю, что вернусь! Ты жди, а я вернусь. Всем смертям назло.

Я улыбался, но слова прозвучали настолько серьезно, что невольно вышибли слезу из глаз. Как же я не хотел оставлять здесь, в Союзе, жену и сына. Но я должен был доказать всем, что чего-то стою. И себе должен был доказать, что я настоящий мужчина.

– И долго ждать?

– Если ничего не случится, то через два года.

– Я сойду с ума за эти два года.

– Не сойдешь. У мамы жить будешь. Ребенка в детский сад отдашь, а сама в институт вернешься. А возвращусь, в город переведусь. Там к этому времени дом построят, «афганцам» в первую очередь.

– Горе ты мое!

Майя прижалась ко мне, крепко обняла. Мне казалось, что сейчас она взвоет белугой. Но она молчала. Зато навзрыд заплакал Юрка. Как будто чувствовал, что папка уходит навсегда. Но я же знал, что ничего страшного со мной произойти не может. Я был уверен, скоро вернусь – и со щитом, а не на щите.

Я дал согласие на длительную командировку. Сдал роту в установленном порядке, получил расчет за последний месяц, командировочное предписание, вывез Майю с ребенком к ее родителям. Но прежде чем отправиться в путь, вместе с женой съездил к своей маме. Цель предстоящей командировки скрывать не стал: все равно ведь узнает. Мама пыталась меня отговорить. Но так же быстро сдалась, как и Майя. Да и как меня отговоришь, если на руках уже не только документы, но и билеты – поездом до Москвы, а оттуда самолетом до Ашхабада. Завтра уже в путь.

Майя провожала меня до вокзала. Слезы, объятия, поцелуи, обещания ждать. Три года я служил в офицерском звании, но только сейчас у меня возникло ощущение, будто я по-настоящему ухожу в армию. На два года. На войну. Но я обязательно вернусь. Я не уставал повторять это Майе, а она, похоже, уже устала это слушать. И когда я снова сказал, что вернусь, она невольно закрыла мне ладошкой рот: