– Ты идешь против княжьей воли! – орал воевода, пряча за громким голосом недостаток решительности.

– Что мне до нее? Я изъявляю волю Сварога, а согласно ей, эти люди должны покинуть город невозбранно!

– Что-то многие боги стали интересоваться нами, – проворчал Ивар. – Это мне совсем не нравится!

– Если вы поднимете на них оружие, то я вас всех прокляну, – продолжил разъяснительную работу Пузий. – Тебе ведь известно, Силантий, что мои проклятия всегда сбываются. Как тебе понравится ходить в струпьях или лишиться мужской силы, воевода?

Княжеские дружинники дружно отступили на несколько шагов, по их рядам прокатился глухой ропот.

– Он великий эриль! – прошептал Ингьяльд завистливо. – Я бы не хотел сойтись с таким в поединке…

– А если они не уйдут из Киева? – спросил Силантий. Выглядел воевода жалко, словно мокрая курица.

– Уйдут, – уверенности в голосе тщедушного волхва хватило бы на десятерых, – а иначе я прокляну их.

– Серьезный парнишка, хоть и дохляк, – оценил ситуацию Нерейд. – Такой словами бросаться не будет.

– Ладно, – сдался воевода. – Но они должны уйти до заката. Мои люди будут следить.

– Хорошо. – Пузий с ласковой улыбкой повернулся к викингам, взгляд его тут же отыскал Ивара. – Я знаю, что вам нужны лошади. Пойдемте, я провожу вас, чтобы не случилось какой беды.

Шагал молодой волхв легко, будто парил над землей. Идти около него было боязно, на лице ощущалось горячее дуновение, словно рядом двигалась раскаленная печь.

Прохожие при виде Пузия поспешно кланялись. Тот в ответ улыбался, иногда бросал несколько слов, иногда ласковых, порой суровых. Люди радовались или тряслись от ужаса под его взором, но никто не оставался равнодушным или хотя бы спокойным.

На изрядном удалении тащились, грустно громыхая доспехами, несколько дружинников из отряда Силантия. Вид у них был понурый, и выглядеть они старались незаметнее дорожной грязи.

Над рынком, занимающим громадную площадь, висело облако, сотканное из пыли, ругательств и конского пота. Продавцы и покупатели громко спорили, швыряли оземь шапки, призывали в свидетели всех богов. Торговались так, что земля чуть не дымилась. Кони ржали, храпели, трясли гривами и хвостами, жужжали мухи, ползая по рыжим, черным, белым, серым шкурам…

У Ивара просто разбежались глаза.

– Я сам, – торопливо сказал Лычко, – что касается кораблей, то я вам, варягам, доверяю, а тут вы таких одров купите, на которых даже нищий ездить постесняется!

– Как знаешь, – ответил Ивар безучастно, не обращая внимания на недовольное ворчание Нерейда, который, как обычно, не упустил повода оскорбиться. – Мы подождем тут.

Русич в компании тиверцев канул в толчее рынка, Волхв Пузий потащился с ними.

– Они там долго проторчат, – сказал Эйрик, – знаю я эти покупки. Торговаться за каждую клячу будут так, словно это сам Грани. Может, пойдем пока пива выпьем?

– Давай… – ответил Ивар, оглядываясь. Корчма, таверна или иное заведение, где можно добыть хмельного, всегда имеется там, где что-то покупают или продают. Но ничего похожего поблизости не наблюдалось. – Только где?

– Может, у них спросим? – Нерейд кивнул в сторону княжеских дружинников и даже сделал к ним шаг. Те шарахнулись прочь, словно от бешеного быка, едва не посбивав друг друга с ног.

– За ответом тебе придется гоняться долго, – усмехнулся Эйрик, – проще узнать у местных… Ничего себе! Так быстро?

Глаза седовласого воина, обращенные Ивару за спину, изумленно расширились. Конунг спешно повернулся. К нему, чуть смущенно улыбаясь, двигался Лычко. За ним тиверцы вели лошадей.

– Вот это волхв! – сказал русич, кивая на Пузия. – Настоящий искусник, не то что всякие, которые способны только молниями кидаться да клинки зачаровывать!

Ингьяльд побагровел.

– А что он сотворил? – В глазах Нерейда горел жадный интерес – Сделал так, что с вас не взяли денег? Я тоже хочу так научиться!

– Нет, лучше, – покачал головой Лычко. – Завидевший его торговец мгновенно назвал ту цену, которую я хотел предложить. Мне даже не пришлось торговаться!

– Все решилось лучшим образом, – мягко сказал Пузий. – Вы получили лошадей и можете ехать. Но на всякий случай я провожу вас до западных ворот.

– Хорошо, – кивнул Ивар, беря за повод молодого каурого жеребца, – теперь мы готовы.

По сторонам от дороги тянулись ноля, покрытые золотистой щетиной колосящейся пшеницы. На лугах с зеленой травой паслись стада пестрых коров, слышалось хлопанье пастушьих бичей и пение дудочек. Виднелись работающие люди, могучие лошади тащили нагруженные телеги, ветер носил запах нагревшейся на солнце земли.

На всадников поляне не обращали внимания. Мало ли кто по дорогам шляется?

– Богатые тут земли, хоть на бутерброд намазывай, – сказал Ивар, оглядываясь, – Хорошо живут…

– Да, неплохо, – согласился Лычко. – Только вот заелись они, забыли, с какого конца за меч браться! А теперь даже вспомнить боятся, все союзников в Степи выискивают…

Странное чувство владело Иваром. Он видел богатый, благодатный край и очень хорошо представлял, что будет ним, если сюда нагрянут степняки или каким-то неведомым образом приплывут викинги: на полях останутся вытоптанные пустоши, на деревьях вместо плодов будут болтаться трупы, а для воронья настанет время радостных пиров па пепелищах, еще недавно бывших людными селениями…

И морскому конунгу, который жил разорением чужих земель, это было неприятно. Ему не хотелось приходить сюда с огнем и мечом. В сердце назревало странное желание: чтобы этот край всегда пребывал в мире.

Видимо, Полянские боги, покровители мирного труда и плодородной земли, нашептывали ласковые речи выходцу с далекого, сурового Севера, размягчали закаленную годами ратных трудов душу.

Слева из-за горизонта выдвинулись округлые глинистые холмы. Оплывшие, чудовищно старые, они тянулись ровной линией, иногда сливаясь в сплошной вал, тянувшийся с востока на запад.

– Это еще что такое? – спросил Ингьяльд, которому, как обычно, все было интересно. – Это тоже построили люди?

– Змиевы валы, – ответил Лычко торжественно. – Когда-то в давние времена Ящер, владыка подземного мира, попытался вылезти наверх, чтобы отомстить светлым богам за свое поражение. Но Сварог, который тогда только родился, впряг его, словно простую скотину, и пропахал через всю Степь гигантский ров, защитив полян от хищных кочевников. Остатки его еще видны с той стороны вала…

– Когда же это было! – восхищенно покачал головой молодой эриль. Глаза его горели: он явно представлял, как выглядели валы в день создания, – отвесные, жирно блестящие, неприступные. За века они оплыли и состарились, но впечатление величественной мощи осталось.