понимала, что теперь делать. Жизнь без Веры стала пустой и одинокой, и ей совершенно не хотелось, чтобы это одиночество кто-то нарушал. У нее вообще не осталось никаких желаний, кроме, пожалуй, одного. Ей нужно было знать, кто в тот день довел Веру до того состояния, с которым ее не привыкший к допингу организм не смог справиться. Кто скормил ей таблетки или дал нанюхаться порошка. Самой ей бы и в голову не пришло. Верка могла выпить кружку пива или два бокала сухого вина. Иногда, когда требовала компания, могла пропустить пару рюмок чего-то крепкого, но она всегда обращала внимание на то, что пьет. Напиток должен был быть качественным, над своим организмом Вера никогда не экспериментировала. Когда они были вдвоем и никак не могли расстаться, разговорившись о чем-то важном или даже просто заболтавшись, то могли себе позволить выпить чуть больше, но ненамного. Например, не по две маленькие рюмки, а по три. Но Верка всегда вовремя останавливалась до того, как начиналось состояние опьянения. Она его не любила и не понимала, в чем его кайф. Веселость – да, опьянение ни в коем случае. Она не любила пребывать в состоянии, которое не могла контролировать. Настя была уверена, что из любопытства нюхать или глотать таблетки Верка бы не стала ни за что. Кто-то ее обманул, кто-то подшутил над ней, кто-то охмурил ее настолько, что она просто не поняла, что делает и к чему это может привести. Кто-то… Но кто? Как теперь это узнать? Что нужно сделать, чтобы все выяснить? Задача казалась Насте непосильной. Все равно что стоять на берегу океана и понимать, что его надо переплыть. Она зажмурилась от страха и ненависти, по щекам потекли колючие слезы. Там, на другом краю этого океана, живет и радуется жизни кто-то, кто шутки ради отнял у нее подругу, самого дорогого в ее жизни человека. И Настя не сможет жить дальше, если не отомстит, ее сердце не выдержит, она не сможет… И если для того чтобы уничтожить этого человека, нужно переплыть океан, она его переплывет.

Глава 5

– Они все боятся штрафов и закрытия из-за нарушения антиковидного режима, – сообщил Сережа, – объяснять им всем, что меня интересует совсем другое, я уже устал, и они все равно не верят. Дистанция между столами не соблюдается, временной режим работы тоже. Ты не представляешь, сколько я с ними мучился, прежде чем заставил что-то говорить.

Сережа с видимым удовольствием уписывал говядину с луком и картошкой – ни на что большее у меня не хватило ни времени, ни фантазии.

– Как вкусно, – с полным ртом проговорил он, – а малосольного огурчика у тебя случайно нет?

– Случайно есть, Клавдия дала, – я встала к холодильнику, – просто я про них забыла и потому тебе не предложила. Минуту.

Сережа сосредоточенно захрустел, по всему видно, он был чертовски голоден.

– Малосольный огурец к картошечке с мясом – это высший пилотаж, – заключил он.

Хотя высшим пилотажем была, конечно, ледяная рюмочка, которой он с удовольствием наградил себя после трудного дня.

Попрошайка Феофан сидел у его ног, ждал подношения, смотрел глазами несчастного бродяги, которому не давали есть как минимум два дня.

– Ты его иногда кормишь? – съязвил Сережа.

– Тебе не стыдно, гаденыш? Ты что меня перед людьми позоришь? – строго сказала я Фантику, взяла наглого поросенка на руки и унесла на диван.

Но Фантик знал цену моей строгости, он тут же повернулся на спину и ухватил меня за палец своими крошечными, но острыми зубками.

– Вот же злобная гиена! – еле вырвавшись из лап котенка, прошипела я.

– Корми бедное животное.

– Сейчас у тебя твою еду заберу, – пригрозила я.

– Пошутил, – успел вставить Винник и налег на жаркое.

Когда он наконец наелся, начал рассказывать.

– Та девчонка дура, конечно, и как свидетель не слишком надежная. Но Стаса она помнит.

– Так, подожди, девчонка эта откуда? Какой клуб посещал Стас?

– Я не говорил? А думал, что сказал. Это клуб в квартале от «Лунной дороги». Последняя работает сейчас просто как кафе, ограничения не позволяют им проводить мероприятия. И по ночам работать тоже. Они, правда, все равно проводят и все равно работают, но либо в закрытом режиме – под вывеской «Кафе закрыто», либо просто вешают амбарный замок. С «Воздухом» сложнее, у них хозяева все на фарше, сильно модные, не люблю таких.

– Так его там опознали?

– Да, девчонка его там раньше видела. Когда-то одного, а в последнее время он с малолеткой какой-то приходил. Не часто, пару-тройку раз.

– Что за малолетка?

– Дык кто ж ее знает? У них паспорта не спрашивают. Красивая, говорит, девочка.

– Описала ее?

– Более или менее. Рост примерно 165, стройная, волосы каштановые, выше плеч, очень вьющиеся. Особая примета – шрам на лбу, но якобы он ее не портит, вроде девчонка очень хороша собой. Одета модно, но ходит как-то странно, медленно, не хромает, но наступает осторожно, смотрит под ноги. Может, травму перенесла?

– У меня легкий перелом был, и то под ноги смотрю, так что это очень может быть. И как все это может помочь? Ты ищешь эту девочку? Есть хоть что-то, за что можно зацепиться? Не может же быть, чтобы он ей ни разу не звонил. Или она ему. Значит, ее телефон можно найти.

– Самое смешное, что никого, подходящего под это описание, у него в телефоне нет. У него огромное количество контактов и множество тех, кто ему звонил и кого он сам набирал, но проверил все очень внимательно, там нет ни одной девочки 18–20 лет. Хочешь сама проверить? Посиди, посмотри, может, у меня глаз замылился, может, ты случайно что-то усмотришь, чего я не углядел. Но это вряд ли. У меня же до этого опера все проверили. Нет там девочек. То есть они есть, но то клиентки, и постарше, и опять же их проверили. Но я тебе список дам. Видишь, какой я щедрый?

– Пока только слышу. Дашь список – увижу.

Сережа встал со стула, и Феофан, предатель, рванул к нему. Определенно котенок выбрал себе папу. А меня спросить