– Подождем и посмотрим, – пожала я плечами.

А спустя еще несколько минут послышалось недовольное:

– Пропустите.

И мои глаза округлились в насмешливом изумлении. Признаться, я подумывала, что сама Селек рискнула выползти из тени, узнав об отсутствии Танияра, хоть и понимала, что главная змея Зеленых земель слишком умна, чтобы сунуть голову в чашу с ядом. Танияр уехал, но ягиры-то остались. Однако это была не она. На сангар – место, с которого говорил собравший людей, вышла и вправду каанша, но уже не имевшая власти, да и уважения в народе.

– Хасиль, – констатировал Эгчен.

– Каанша, – со значением, но с явной издевкой произнес Берик.

Она мазнула по нам взглядом. Было видно, что она волнуется. Пальцы второй жены Архама то и дело мяли подол платья, на щеках играл лихорадочный румянец, но губы были решительно поджаты.

– Хасиль? – послышались озадаченные возгласы в народе: – Она, что ли, нас созвала? Чего тебе надо, Хасиль?

– Ашити? – байчи посмотрел на меня, но я отрицательно покачала головой.

– Пусть выскажется, – сказала я. – Послушаем.

– А я всё скажу, – услышав нас, нервно отозвалась она. – Пусть все узнают! – в ее голосе проскочили истеричные визгливые нотки, Хасиль было страшно, однако она собиралась довести свою выходку до конца.

– Говори, Хасиль, – неспешно и важно кивнула я. – Мы готовы услышать.

– Не тебе мне указывать, пришлая, – ядовито и заносчиво ответила каанша.

Один из ягиров дернулся к ней, однако я накрыла его плечо ладонью и удержала на месте. Лучше уж узнать, что польется с ее языка сейчас, чем после искать причину волнений в тагане, если таковые, конечно, начнутся. Да и не хотелось, чтобы после начали шептаться, что жена Танияра и ягиры рты иртэгенцам затыкают и не дают говорить, что они думают. Тагайни все-таки были демократическим сообществом.

– Говори, Хасиль! – крикнули из толпы.

– Да, зачем собрала? Говори, мы все здесь.

Явно приободренная желанием людей слушать ее, Хасиль расправила плечи, а я преисполнилась живейшим любопытством. Бывшая каанша снова скользнула взглядом по мне и воинам, а после, вскинув руки, воскликнула:

– Люди Зеленых земель! Это я говорю с вами – каанша Хасиль, вторая жена истинного каана Архама, сына Вазама!

Первая ошибка. Все знали, как Архам получил челык, потому говорить об истинности каана было глупо и неуместно. Да и сама Хасиль уже не была кааншей, теперь это стало больше прозвищем жен бывшего каана, чем званием, с тех пор как их муж был свергнут. Эту мысль подтвердил негромкий ропот за моей спиной и усмешки. Хасиль всерьез пока не восприняли, но я расслабляться не спешила.

– Вы слушаете Танияра, предавшего брата ради пришлой, – продолжала женщина.

Вторая ошибка. И вновь все знали, кто был в этой семье предателем, и это точно не Танияр. Да и то, что Архам помог бежать убийце отца, уже делало его самого предателем в людских глазах. Он предал память об отце и предал брата, когда позволил втянуть себя в историю со своим избранием на место каана. Если бы я на ее месте созвала народ, то начала бы речь не с восхвалений себя и попытки перевернуть правду, но это я, а она – Хасиль, и потому пусть говорит дальше.

Впрочем, люди уже после первых слов начали разворачиваться, чтобы уйти. Их не впечатлили первые слова, а значит, говорить не о чем. В конце концов не каан собирал, даже не его жена, а бывшая каанша, которую особо не жаловали за высокомерие и заносчивость.

– Выслушайте, что я хочу вам сказать! – закричала Хасиль, видя, что толпа зашевелилась. – Неужели вам нравится то, что происходит?!

Люди приостановились и устремили на нее взгляды. Я не видела их глаз, но понимала, что мысли бродят разные, потому слушать все-таки будут, кто со скептицизмом и усмешкой, а кто со вниманием. За спиной появилось шевеление, и к нам пробилась Эчиль. Ягиры расступились, подпустив ее ко мне. Рырхи обнюхали первую жену Архама и признали члена стаи, потому тут же вновь улеглись у моих ног.

– Закрыла бы ты ей рот, – шепнула мне Эчиль. – Ничего умного не скажет, но гадость сделает.

– Закрыть рот всегда успеем, сначала надо узнать, какую отраву выплюнет, – ответила я. Эчиль хмыкнула и взяла меня под руку, словно желая показать, что не все жены Архама думают одинаково с Хасиль.

– Что же происходит в нашем тагане, люди Зеленых земель? – тем временем продолжала вторая жена бывшего каана. – Дикари бродят в наших лесах и стреляют нашу дичь, а наших собратьев Танияр гонит прочь и грозит войной! Кому такое по нраву, отзовитесь!

– Та-ак, – протянула я, но всё еще не спешила высказаться.

– Вот вы все говорили, что Архам был слабым кааном, а когда бы при нем кийрамы заходили на наши земли? Их всегда гоняли прочь! А теперь они тут как у себя дома!

– Пусть убираются! – выкрикнули из толпы.

– Нам не нужны кийрамы! Кто они, а кто мы!

– Да! Мы любимые дети Белого Духа! Он создавал нас по своему подобию, а не как домашний скот, чтобы о нем заботился Хайнудар!

– Вот! – Хасиль одарила меня торжествующим взглядом и вновь приободрилась. – И когда бы каан взял в жены пришлую?! Кого он привел в свой дом, когда вокруг него были женщины одной крови?!

В этот раз ропот был тише и неувереннее. Меня знали уже все, и никто не спешил со мной враждовать. Я стала «их Ашити». Так что тут Хасиль несколько промахнулась, но она зашла с другой стороны:

– Это она говорит языком Танияра! Вы все ругали Архама, что он говорит языком матери, а чем Танияр лучше? Селек хотя бы была своей, а эта Ашити неизвестного рода!

– Зато не убийца! – громко произнесла Эчиль. – Кто видел зло от Ашити? А?! Перед кем она голову задирала? Кто скажет о ней плохо, того Илгиз за язык дергает!

– Верно! – загалдел народ. – Ашити с Селек не равняй! Селек Эйшен убила, а потом и Вазама! И Танияра пыталась со свету сжить! Нет зла в Ашити!

Хасиль одарила усмехнувшуюся Эчиль злым взглядом и парировала:

– Но всё началось с тех пор, как она появилась. Вам она улыбается, а его подучивает! Даже ягиры вокруг нее пляшут!

Эгчен одарил ее взглядом исподлобья, уже сделал шаг вперед, но я вновь удержала. Еще не все помои пролились. Зато Эчиль молчать не стала:

– Была бы ты умной, Хасиль, может, и вокруг тебя бы сплясали!

Позади нас рассмеялись, и я улыбнулась. Людей, не принимавших всерьез слова второй жены Архама, было немало. Но хватало и тех,