мнений собрались, чтоб взглянуть на новую группу в нашем разнородном коллективе. Подхожу и устало киваю им.

— Падре, поможете расселить новичков?

— Конечно, — с улыбкой кивает Пастырь, — дать приют страждущим, тем более братьям по вере, долг любого благочестивого человека.

— Можно было просто сказать: “Да”, — вздыхаю я.

Такада хмыкает и добавляет:

— Нам следует завтра переговорить, юноша.

— Запишись у моей секретарши, — изображаю улыбку.

— Это важно.

— Значит, поговорим.

Распрощавшись, иду к “своему” дому.

Снова мысленно возвращаюсь к знакомому кошмару.

Иногда Холера имеет лицо Лёшки, и я стреляю в него, а брат лишь обвиняюще молчит. “Тебя не было рядом” — читается в его глазах. Иногда мертвец носит моё собственное лицо. Тогда я стреляю особенно ожесточённо.

Порой я до сих пор думаю, что бы произошло, если бы тогда прикончил ту девушку? Как бы повернулась моя жизнь? Как минимум, мне не пришлось бы бежать из родной страны.

Тогда я не был готов заплатить подобную цену за свою свободу, не готов и сейчас.

Тряхнув головой, заваливаюсь в дом, и кое-как раздевшись, падаю на кровать. Слишком долгий день. Слишком много событий. Мозгу нужна перезарядка.

Я проваливаюсь в сон, едва коснувшись подушки, и в этот раз мне ничего не снится. Просыпаюсь рано и десять минут лежу, разглядывая потолок. Привалившись спиной к моей ноге, дрыхнет Ракета. Счастливый пёс издаёт смешные звуки. Возможно, гоняется за кошками в сновидениях, возможно, жрёт вкусняхи в неограниченных количествах.

Я с улыбкой глажу его и строю планы на день, пытаюсь рассортировать их в порядке важности.

Надо прокачаться, узнать, как устроились две новые группы жителей, раздать всем задания, отправить кого-то в тот торговый центр за припасами, распределить добычу с Кваза, побеседовать с Такадой, Драганой и Ваалисом, подумать о том, как будем мочить Самеди.

Столько дел, столько дел!

Умываюсь, когда слышу настойчивый стук в дверь. Ожидаю кого угодно — Нако, Тая, Ларри, Драгану или Бранои. Однако с другой стороны стоит подросток, под глазами которого залегают круги от недосыпа. Выглядит он предельно серьёзно и решительно.

— Э, как там тебя, Мэтт? — щурюсь я.

Тот кивает.

— Чего хотел?

Амиш медленно втягивает в себя воздух и чётко произносит:

— Научите меня убивать!

Глава 21

На секунду зависаю и на автомате выдаю:

— Да ты и так неплохо справился.

Парень опускает взгляд и сжимает кулаки.

— Я больше никогда не хочу чувствовать себя бессильным. Никогда, — вновь мрачно повторяет он.

Смотрю на него с прищуром и смещаюсь.

— Проходи.

Незваный гость ступает внутрь, а я вновь пробегаю по нему Оценкой.

Мэттью “Гидео́н” Тройер

Класс: Пиромант

Редкость: Серебро

Ранг: Ноль

РБМ: 14.4 единицы

Статус: Принял решение

Хмм.

— Кофе будешь? — бросаю я на пути к кухне.

— Да.

— А вам его вообще можно?

— Да, — равнодушно отвечает Мэтт.

Разогреваю воду на походной горелке и завариваю два стакана чудесного ароматного напитка. Горячая кружка согревает ладони. В доме зябко, осень как никак.

Парень благодарно принимает свой кофе, сидя на самом краю кресла. Явно чувствует себя не в своей тарелке. Водит глазами по сторонам и рассеянно гладит Ракету, который уже успел привалиться к его ноге. Пёс счастливо стучит хвостом по полу.

— Почему Гидеон? — отхлебнув, спрашиваю я.

Мэтт скользит костяшками по поверхности керамической кружки с текстом “Хорошего денёчка”. Выглядит она довольно мило, если не обращать внимание на изображение вскинутого среднего пальца на её днище. В этом доме жили своеобразные люди.

— Я пытался увидеть какой-то знак в том, что с нами произошло, — немного сумбурно начинает рассказывать тот. — Какую-то связь со Священным Писанием. Гидеон — древний полководец, чьё имя означает «могучий воин». Он потерял двух старших братьев. Как и я, — тихо добавляет Мэтт. — Несмотря на это, привёл своих людей к победе, разгромив превосходящие силы врага.

— Мне жаль, — искренне говорю я.

— Моих братьев не стало в первый же день, и когда те люди пришли в наш дом, некому было остановить их. Меня загнали в подвал, как ребёнка! Как ребёнка! — кружка в его руках издаёт лёгкий треск, а жидкость в ней начинает закипать. — Я бы бессилен помешать им. Спасти маму… Поэтому Мэтт должен исчезнуть. Его место займёт Гидеон.

— Почему пришёл ко мне?

— Я видел, как вы сражались с тем чужаком. Он был сильнее, но всё равно проиграл. Я хочу, чтобы вы научили меня убивать.

— Что умеешь?

— Пока только выпускать огненные стрелы и влиять на температуру вокруг себя, но дальше…

— Ты не понял, — перебиваю его я. — В жизни что умеешь? Стрелять из огнестрела? Обращаться с животными? Готовить?

— Стрелять не умею. Отец не приветствовал подобное. У нас в семье никто не умеет. Ухаживал за скотиной, да. Приготовить кое-что смогу, но до матери мне далеко. Одежду могу зашить, костёр развести, ориентироваться на местности. Неплохо метаю нож. Сам научился, — смущённо добавляет парень.

— Возраст?

— Семнадцать.

На год промахнулся.

— Сколько у тебя сейчас арканы?

— Чуть меньше двенадцати тысяч.

— Понятно. Как к твоему решению отнесутся остальные амиши?

Мэтт сжимает челюсти, желваки играют на его лице.

— Мать считает, что на мне лежит грех. Надо молиться, каяться, просить об искуплении. А я жалею лишь, что не проломил этому ублюдку… — он осекается, будто сам удивившись, что позволил себе подобные выражения. — Не проломил ему голову, стоило тому ступить в наш дом. Мне плевать, что скажет старейшина. Гидеон был воином, он забирал чужие жизни, защищая свой народ. Если подобное не считалось грехом тогда, Господь простит меня и сейчас. Отсидеться не получится, я буду защищать всех нас!

Молчу, обдумывая скоропалительные слова Мэтта. Сейчас в нём говорят обида, злость и стыд. Пройдёт время, они или погаснут, позволяя вернуться к мирной жизни. Или отравят его, толкнув на поступки ещё хуже. Если возьму его под своё крыло, парень получит желаемое, станет сильнее, но и шанс сложить голову вырастет для него многократно.

К тому же, вольно или невольно я пойду на конфликт с их коммуной. Слишком уж грубое нарушение их законов произойдёт. Однако серебряный класс и решимость, которую он показал в ситуации с Пираньей, стоят этого риска. На фоне своих