— Нет-нет. Не в этом дело. Жена сказала, что неважно себя чувствует, и я решил, что будет лучше, если мы уйдем пораньше.

— Что значит — неважно себя чувствует? Вы намекаете на мое угощение?

— Вовсе нет, поверьте. Мы в восторге от вашей гостеприимности. Жена недавно перенесла острый катар, и боюсь, он снова возвращается.

— Неудивительно в ее возрасте. Надо жениться на молодых, а не на старых — вот что я бы вам посоветовал, Форестер, если бы вы спросили. Знаю, это ваш отец велел вам жениться на этой развалине из-за денег, но для вас было бы гораздо лучше, если бы вы ослушались его скверного совета.

Заметив, что Форестер онемел от возмущения, Турмонд вызвался остудить пыл Эллершо:

— Разница в возрасте не имеет значения, если супруги подходят друг другу.

Форестер ничего не сказал, но по его лицу было понятно, что в его случае супруги друг другу никак не подходят.

Эллершо не обращал на все это никакого внимания.

— Сядьте, Форестер. Нам надо еще многое обсудить.

— Я бы предпочел удалиться, — сказал тот.

— А я говорю, сядьте. — Он повернулся к Турмонду. — Знаете ли, парень метит на мое место в Крейвен-Хаусе. Должен бы научиться понимать, когда нужно остаться, а когда можно уйти.

Турмонду не могло понравиться, что атмосфера накаляется. Он тоже встал.

— Вероятно, мне тоже пора.

— Что это? Мятеж? Свистать всех наверх! — вскричал Эллершо.

— Уже поздно, а я старый человек, — сказал Турмонд. — Дадим хозяину покой.

— Мне не нужен покой. Вы оба, сядьте. Я буду вас развлекать.

— Вы слишком добры, — сказал Турмонд с натянутой улыбкой. Было видно, что он сыт по горло обществом Эллершо. — Боюсь, у меня был длинный день.

— Вероятно, я не ясно выразился, — сказал Эллершо. — Я настаиваю, чтобы вы остались. Мы еще не закончили дело.

Турмонд, который теперь стоял у кресла, повернулся и внимательно посмотрел на хозяина:

— Простите, сэр.

— Вы не можете уйти. Как вы думаете, зачем я пригласил на ужин этого борца-еврея? Из-за его красноречия и высокой образованности? Не будьте тупицей. Мистер Уивер, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мистер Турмонд вернулся на свое место.

— Я протестую, мистер Эллершо, — сказал Форестер. — Думаю, так нельзя.

Эллершо стукнул ладонью по столу.

— Никто не спрашивает, — прорычал он, — что вы думаете. — И вдруг его ярость улеглась, словно свечу задули. Он сказал спокойно: — Вы многое должны узнать, и я с удовольствием все расскажу. Турмонд, обещаю, это останется между нами, и прошу вас, сядьте.

Форестер сел.

Эллершо обернулся ко мне:

— Уивер, позаботьтесь, чтобы мистер Турмонд опустил свою задницу в кресло.

Я снова увидел, что мистер Эллершо уготовил мне роль бессловесного головореза, и мне эта роль совсем не нравилась. Однако было ясно: то, что происходит сейчас, отличается от стычки на складе. Если я его ослушаюсь, он не будет кивать и подмигивать. Нет, на этот раз мне надо выиграть время и посмотреть, насколько далеко зайдет это грубое животное. Я уговаривал себя, что он, безусловно, сознает: человека, отказавшегося избить охранника склада, нельзя заставить избить пожилого члена парламента.

Не придумав ничего лучшего, я поднялся со своего места и встал между мистером Турмондом и дверью. Я сложил руки на груди и попытался произвести впечатление несгибаемо сильного человека.

— Что это значит, сэр? — спросил Турмонд, запинаясь. — Вы не можете меня удерживать против моей воли.

— Боюсь, могу, сэр. Как вы можете мне помешать?

— Могу обратиться к мировому судье. И не сомневайтесь, я так и сделаю, если вы не позволите мне сейчас же удалиться.

— К мировому судье! — Эллершо засмеялся. — Форестер, он говорит о мировых судьях. Хороша шутка. Чтобы обратиться к мировому судье, вы сначала должны отсюда выбраться. Допустим, я позволю вам уйти, и, скажем, вам удастся покинуть мой дом, не получив апоплексического удара или сердечного приступа, вполне естественных для человека вашего возраста, но кто поверит в такую нелепую историю? И кому, вы думаете, сэр, больше поверит мировой судья? Ост-Индской компании, которая платит мировым судьям за то, что они отправляют ткачей в работные дома, или вам, с кем их ничего не связывает? Мировой судья, надо же!

Эллершо встал и подошел к своему гостю. Тот побледнел и задрожал. Его глаза бегали, а губы шевелились, будто он шептал молитву, хотя не думаю, что она состояла из слов.

— Я попросил вас сесть, — сказал Эллершо и с силой толкнул старика в грудь.

— Сэр! — воскликнул Форестер.

Турмонд упал в кресло, ударившись головой о деревянную спинку. Я переменил положение, чтобы лучше видеть его лицо, и заметил, что его глаза покраснели и увлажнились. Губы продолжали дрожать, но потом он справился с чувствами и обернулся к Форестеру:

— Не утруждайте себя. С этим унижением скоро будет покончено.

Эллершо вернулся на свое место и посмотрел Турмонду прямо в глаза:

— Позвольте мне быть с вами откровенным. На сессии парламента будет рассматриваться отмена закона двадцать первого года. Вы поддержите отмену. Если вы выступите за отмену закона, если выскажитесь за свободу торговли, мы одержим победу.

— А если я этого не сделаю? — с трудом выговорил Турмонд.

— Сэр, в вашем графстве есть один человек. Некий мистер Натан Таннер. Возможно, вам знакомо это имя. Меня уверили, сэр, что он победит на выборах, если с вами что-то случится. Уверяю вас, как бы это ни казалось невероятным, но он примет сторону компании. Не стану отрицать, мы бы предпочли, чтобы именно вы поддержали нас, но, если придется, мы удовольствуемся Таннером.

— Но это невозможно, — сказал Турмонд, брызжа слюной и сбиваясь на невнятицу. — Я посвятил всю жизнь защите интересов производителей шерсти. Моя репутация будет погублена. Я стану посмешищем.

— Никто не поверит такой неожиданной смене позиции, — сказал Форестер.

Эллершо не пропустил слова молодого человека мимо ушей.

— Турмонд, вам не придется беспокоиться о своей репутации или о том, как высказался здесь мой друг, чему люди поверят или не поверят. Если вы служите компании, компания, без сомнения, будет служить вам. Если вам по душе место в парламенте, мы найдем вам такое место. Если считаете, что достаточно послужили обществу, что вполне понятно после стольких лет, мы подыщем вам теплое местечко в компании. Может быть, и для вашего сына тоже, если вы проявите недюжинное рвение. Молодой мистер Турмонд, как я слышал, не может найти свое место в жизни. Говорят, он слишком часто прикладывается к бутылке. Несомненно, он не откажется когда-нибудь унаследовать синекуру своего отца в Ост-Индской компании. Думаю, это не может не радовать отца.