Это было куда лучше, поскольку, когда пассажир был внутри, не составляло никакого труда запрыгнуть на заднюю подножку и присесть, чтобы тебя не заметили. Что я и сделал, примостившись позади кареты, которая двигалась с черепашьей скоростью по грязным улицам столицы. Я был замечен несколькими шлюхами и субъектами из низкого сословия, но кучер или не понимал смысла их язвительных замечаний, или ему было наплевать. Во всяком случае, он не обращал на них внимания, пока экипаж не остановился на Феттер-лейн. Турмонд вышел и направился в таверну «Кисть и палитра», пользовавшуюся популярностью у живописцев.

Я спрыгнул с подножки и решил немного подождать, прежде чем войти.

Кучер обернулся:

— Ну как прокатились, мистер?

Я был хорошо знаком с законами улицы, чтобы пропустить мимо ушей этот вопрос или пожадничать. Метрополис вдыхал тайны и выдыхал их разоблачения. Если я не хотел, чтобы кучер шепнул словечко Турмонду, я должен был заплатить за молчание. К моей радости, шестипенсовик решил задачу, и мы с кучером расстались друзьями.

Теперь можно было приступить к делу. Главным образом меня волновал вопрос, почему Турмонд решил посетить таверну художников-портретистов. Но ответ пришел довольно быстро, ибо я сам часто прибегал к подобной уловке. Зачем человеку идти в таверну, посещаемую людьми профессии, к которой он не имеет никакого отношения? Потому что он не хочет, чтобы его заметили.

Держась на расстоянии и уповая на удачу, я вошел в таверну вслед за почтенным Турмондом незамеченным. Он нанял кабинет в задней части зала и отдал какие-то распоряжения трактирщику. Выждав немного, я тоже подошел к трактирщику — сгорбленному мужчине приблизительно такого же возраста, что и Турмонд. Чтобы не терять времени, я протянул ему монету.

— О чем вас просил этот джентльмен? — спросил я.

— Чтобы, когда другой джентльмен спросит мистера Томпсона, я проводил его в ту комнату.

Я протянул еще одну монету.

— Есть комната по соседству?

— Есть, можно снять за три шиллинга.

Цена была абсурдной, но мы оба знали, что я заплачу не торгуясь. Меня проводили в кабинет, где я стал ждать, прижавшись к стене. Ждать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как я услышал, что в комнату кто-то вошел. Я прижал ухо к стене, но разобрать слов не мог. Тем не менее я узнал голос посетителя Турмонда. Этот джентльмен был участником уже второго тайного свидания за сегодняшний вечер.

Мистер Форестер, директор Ост-Индской компании, пришел повидаться с мистером Турмондом, представителем шерстяного лобби. Я полагал, они пришли поговорить не о многочисленных конфликтах их интересов. Поскольку до совещания совета акционеров, которого так опасался мистер Эллершо, оставалось все меньше времени, его недругам было что обсудить.

Передо мной сразу встало множество вопросов. Говорить ли Эллершо о двойном предательстве Форестера? Или только о чем-то одном? Судя по всему, никакой выгоды мне от этого не будет. Если Эллершо, а возможно, и весь Крейвен-Хаус впадет в истерику, это не облегчит достижения моих целей, и большего доверия, чем то, которым пользуюсь у джентльмена сейчас, я не завоюю. А вот Коббу я решил рассказать только об измене миссис Эллершо. Пускай думает, будто я выполняю его указания; это обеспечит лучшую защиту для моих друзей. В то же время я был уверен, что Кобб не сможет никак использовать эти сведения, и, соответственно, я ничем не рискую, сообщая их. Не зная, кто больший злодей в данном конфликте, я не мог решить, как использовать обнаруженные обстоятельства с максимальной выгодой.

На следующее утро Эллершо вызвал меня к себе в кабинет, хотя, судя по всему, сказать ему было нечего. Кажется, он просто хотел проверить мое настроение после его вчерашних угроз Турмонду. Я, со своей стороны, молчал об увиденном. Мы поговорили немного о моих днях на ринге. Эллершо посмеялся над историями, которые я ему рассказал, а через четверть часа объявил, что я и так потратил уйму его времени и должен заняться делами, если не хочу понапрасну потратить еще и его деньги.

— Конечно, сэр, — сказал я. — Но позвольте задать вам один деликатный вопрос.

Он нехотя махнул рукой.

— Это касается дочери миссис Эллершо от предыдущего брака. Насколько я понял, с ней приключилось что-то неприятное.

Эллершо внимательно на меня посмотрел. Лицо его осталось таким же неподвижным и ничего не выражающим.

— Девушка сбежала, — наконец сказал он. — Влюбилась в какого-то мерзавца и, хотя мы пригрозили, что она не получит ни пенни, если выйдет за него замуж, тайно с ним обвенчалась. После этого мы не получали от нее никаких известий. Но не сомневаюсь, что еще получим. Они, очевидно, выждут, пока наш гнев не уляжется, и тогда явятся с протянутой рукой.

— Благодарю вас, сэр, — сказал я.

— Если думаете заработать несколько дополнительных шиллингов на поимке девушки, — сказал Эллершо, — не рассчитывайте на это. Нам с миссис Эллершо совершенно безразлично, увидим мы ее когда-нибудь или нет.

— У меня не было такого намерения. Я спросил просто из любопытства.

— Лучше направьте свое любопытство на мерзавцев в Крейвен-Хаусе, а не на мою семью.

— Конечно, — согласился я.

— Теперь что касается Турмонда. Он должен знать, что не сможет просто так от нас отмахнуться. Настало время сделать так, чтобы он нас по-настоящему боялся.

Я вспомнил, как Эллершо угрожал раскаленной кочергой, и с ужасом подумал, какие еще зверства у него на уме.

— Притом что до заседания совета акционеров остается меньше двух недель, — сказал я, — не советовал бы делать ставку на запугивание мистера Турмонда.

— Ха! — воскликнул он. — Вы ничего не знаете и ничего не узнаете. Думаете, это моя единственная стратегия? Нет, лишь одна из многих, но единственная, которая касается вас. Мои осведомители в палате общин сообщили, что он собирается поужинать сегодня со своим другом поблизости от Гейт-Уорнер-стрит. Вы должны проникнуть к нему в дом, пока он отсутствует, и ждать его возращения. Затем, когда он ляжет в постель, вы должны избить негодяя, мистер Уивер. Избить до полусмерти так, чтобы он знал: с Крейвен-Хаусом шутки плохи. Затем, сэр, вы надругаетесь над его женой.

Я стоял как вкопанный и ничего не говорил.

— Вы не слышите меня?

У меня сдавило горло.

— Я слышу вас, мистер Эллершо, но, боюсь, не понимаю. Вы ведь не можете на самом деле иметь это в виду.

— Могу. Поверьте, мне приходилось сталкиваться с сопротивлением подобных людей. В Калькутте всегда находились вожди и главари черных, которые полагали, что могут противостоять компании. Им нужно было показать последствия, и, думаю, с Турмондом следует сделать то же самое. Думаете, это тривиальное дело? От наших действий зависит будущее компании, а от нее весь мир. Компания — это опора свободной торговли. Мы с вами, Уивер, смотрим в лицо судьбе. Или мы оставим нашим детям лучшую надежду человечества на земле, или приговорим их к первому шагу в тысячелетнюю тьму. Если мы проиграем, по крайней мере, наши дети и дети наших детей смогут сказать, что мы не прожили свою жизнь напрасно. Мы сделали все, что могли.