самое настоящее нападение на сотрудника милиции, но защищаться он не стал. И даже подставил губы для поцелуя. Слишком уж закружилась голова от сильных чувств, чтобы сопротивляться случившемуся вдруг сумасшествию.

Но с ума сходил он, а Шадрова всего лишь пользовалась этим. Не любовь ей нужна, а информация, чтобы угодить вору в законе. Плохо все это, очень плохо, но губы у Елены такие вкусные, сердце колотится, в душе звучат пошлые песни о любви. Поселок уже позади, по дороге никто не идет, только машины мимо проносятся. Некому смотреть, как начальник поселковой милиции целуется с посторонней, в общем-то, девушкой. И рация в эфир не работает, никто не подслушивает. Но вдруг кто-то все-таки заглянет или услышит?… Игнат задал себе такой вопрос, но сам же и махнул на него рукой. В конце концов, он живой человек со всеми присущими ему слабостями.

Елена сама отстранилась от него, набрала в легкие воздух, сдерживая наползающую на губы улыбку. Она, казалось, брала короткую передышку перед следующим рывком. Но Игнат, тряхнув головой, выжал сцепление и включил первую скорость. Тут же перешел на вторую.

— Уже не гонишь? — спросила она.

— Ты чокнутая!

— На самом деле Баштан совсем не такой плохой, как ты о нем думаешь.

— Не хочу об этом слышать.

— И маме моей он очень сильно помог, и брату.

— Ну, брату понятно…

— Теперь я должна помочь Баштану. Там что-то не чисто с этим Аникой.

— Что не чисто?

— Куда он делся? Что с ним?… Баштан считает, что это подстава.

— Кому нужно его подставлять?

— Есть люди, которые хотят занять место Баштана.

— Кто?

— Я не знаю. Но желающие есть! — уверенно сказала Лена.

— Это все слова, — уныло глянул на девушку Игнат.

Вот вляпался так вляпался. Шадрова в открытую признается, что помогает вору, а он ничего не может с этим поделать, потому что втрескался в нее со страшной силой. И зачем он только взял ее с собой? Совсем крыша съехала?

— Так я и не должна тебе помогать.

Игнат демонстративно ущипнул себя за щеку и удивленно повел бровью. Ущипнул себя, но не проснулся, а так бы хотелось.

— Но я бы хотела тебе помочь.

— И вашим, и нашим?

— А может, и ты для меня свой? Я же не какая-то блатная сучка, чтобы от ментов шарахаться. Я обычная… Но Баштану помочь хочу. Так уж и сложилось…

— Ничем ты ему не поможешь, — качнул головой Игнат и подумал, что уж лучше ошибиться, чем вернуться в поселок с пустыми руками.

У озерка с лечебной глиной и в самой грязи копошился народ. Время вечернее, людей совсем ничего, но тем не менее. И глупо здесь искать труп. Игнат поехал дальше, в сторону от санатория, и очень скоро оказался на краю обрыва с видом на море. Здесь дорога и заканчивалась, упираясь в непролазные кусты терновника, снизу оплетенные цепкими стеблями ежевики. Здесь же Игнат нашел сохнущую лужу с грязью. Вышел из машины и едва не угодил в нее. Может, и Скаляров не так давно попал в такую же ситуацию, зачерпнув из лужи кроссовкой.

— Интересно!

Он осмотрел дорогу, по которой ехал. Грунтовая колея поросла травой, но все же можно было кое-где разглядеть след от протектора. И «уазик» его здесь только что проехал, и еще какая-то машина совсем недавно была.

Дорога узкая, машины шли колесо в колесо, но все же кое-где следы не совпадали. Игнат смог выделить фрагмент протектора, подозрительно похожий на тот, который оставил четыреста восьмой «Москвич» на улице Виноградной. Более того, расходились и следы самой машины. «Москвич» уперся в тупик, водитель дал задний ход. Игнат вышел к месту, где машина разворачивалась, трава там до сих пор примята и целостность грунта нарушена.

— Что ты здесь ищешь? — спросила Лена, приближаясь к капитану.

— Ищу. Но не нахожу.

Видимо, не рискнули Скаляров и Бабалян загнать машину в кусты. И правильно, далеко она не уедет, застрянет, рано или поздно ее найдут. И со скалы сбросить в море не вариант.

Но, возможно, они нашли подходящее место где-то поблизости.

— Садись в машину! — Игнат кивком указал на «уазик».

Но Шадрова продолжала идти к нему, раскинув руки, с шальной улыбкой на губах.

— А не хочу!

— Здесь останешься?

— С тобой? Да хоть на всю ночь!

Она с ходу обняла Игната, и он не отвернул голову, избегая поцелуя. И снова почувствовал опьяняющий вкус ее губ.

Захлебываясь от восторга, Лена, казалось, хотела что-то сказать. Она пыталась отстраниться от Игната, но сама же себя и останавливала. Игнат и сам не мог от нее оторваться.

Солнце уже не жарило, но земля еще дышала дневным зноем, трава теплая, пыльная. И мягкая. Но в ней и змеи могли быть, и колючие плетения. А стоять Лена уже не могла, тело искало точку опоры. Пришлось брать ее на руки, нести к машине.

Он хотел усадить ее на заднее сиденье, но Лена мотнула головой.

— Только не там!

Через открытую дверцу она оперлась руками о боковину заднего сиденья, Игнат задрал подол ее сарафана. Она шумно выдохнула, принимая его волю, но в самый последний момент с силой толкнула его, заставляя отстраниться.

— Не надо!.. Не могу!..

Игнат кивнул, с трудом, но все же подавляя в себе желание.

— Хочу! — Она смело смотрела ему в глаза. — Но здесь не могу… Я же не шалава, чтобы в ментовской машине.

— Нет, — кивнул он, пытаясь унять бешеный ритм, в котором билось его сердце.

— Сашку в такой машине увозили, а я…

— Я все понимаю.

— Не обижайся! — Сначала Лена оплела Игната жарким взглядом, а затем обняла, с жадностью прильнув к нему.

— Поехали!

В ответ Лена мотнула головой, но все же отстранилась от него, села в машину.

От волнения у него немели пальцы рук, а нужно было ехать задним ходом, Игнат переживал, что не сможет справиться с управлением, разворачивая машину. Местность изобиловала скрытыми в траве рытвинами, заедешь в такую колесом, без трактора не выберешься. А еще можно было свалиться в расщелину и по ней сползти к обрыву, а там уже камнем в море.

Машину он развернул без происшествий, выехал к развилке, одна дорога вела к Восьмой Щели, а другая ответвлялась в сторону от моря. Игнат выбрал северное направление. Сначала дорога вела вверх, а затем пошла вниз, причем резко, через заросли колючего кустарника, ветки которого гулко хлестали по стеклу, по кузову. Мало того, машину швыряло на ухабах, казалось, вот-вот отвалятся колеса.

— Куда тебя несет? — запаниковала Лена. — Тормози!

И действительно,