спуск становился все круче, до точки невозврата оставалось совсем чуть-чуть.

Машину Игнат остановил с трудом и с облегчением выдохнул, когда колеса наконец перестали крутиться. Но нервы продолжали гудеть от напряжения. Угол наклона по-прежнему вызывал опасение, вдруг машина не удержится, сорвется с тормозов, тогда все. И еще он думал, как им подниматься обратно, задним ходом. Вдруг двигатель не справится с нагрузкой или тормоза откажут.

— Ты сумасшедший?

— Есть предложение! — с загадочной улыбкой сказал он.

Потянулся к Лене и, нежно обняв ее за шею, повернул к себе.

— Что ты задумал? — Она смотрела на Игната с тревогой, но при этом покорно.

— Ты только покрепче держись, — сказал он, наваливаясь на нее.

— А машина?

Автомобиль держался на месте только за счет тормозов, с которых его могла сорвать сильная тряска в салоне. Именно поэтому Игнат продвигался медленно, неторопливо, стараясь не делать резких движений. А Лена принимала его затаив дыхание. Если и хотела возразить, то боялась произнести хотя бы слово. Как будто это могло закончиться катастрофой.

Но ее молчание закончилось яркой вспышкой во вселенной, большим взрывом, рождением нового мира. Их мира. Их вселенной.

— Знаешь, ты кто? — пробормотала она, боясь пошевелиться.

— Знаю… Давай отсюда выбираться!

— А надо?

— Нет?

— Мне понравилось. Как на краю скалы. Одно неосторожное движение, и все.

— Хочешь повторить?

— Я такая же сумасшедшая, как и ты, — восторженно проговорила Лена.

— Выбираемся.

Игнат медленно перебрался на свою сторону.

— Мне кажется, мы сейчас покатимся вниз… И мне совсем не страшно… Ты боишься умереть?

— Спокойствие, только спокойствие!

— А я не боюсь!

— Это плохо.

Игнат открыл дверь.

— Ты что делаешь? — спросила Лена.

— Спущусь вниз, а потом обратно. И повторим. Если ты не против.

Ему действительно хотелось немного развеяться, освежить одурманенную голову. А главное, спуститься вниз, на самое дно ущелья. Интуиция подсказывала, что именно там он и найдет четыреста восьмой «Москвич».

— Ну, если я не боюсь смерти, то не против, — усмехнулась Лена.

Он помог ей выбраться из машины.

— Ну вот, если откажут тормоза, ты останешься здесь.

— Тормоза уже отказали.

— Тогда я лечу вниз!

— Зачем?

— Найду, скажу.

— Что найдешь?

— Есть такое чувство, что найду.

— Я с тобой!

Каблуки мешали Лене идти, к тому же она могла споткнуться, упасть и кубарем скатиться под горку. Она сняла босоножки, оставив их прямо на дороге. А крутизна спуска все увеличивалась, в конце концов, дорога уперлась в скалистый утес, за которым открывался вид на маленькую горную речушку. Игнат осторожно глянул вниз и увидел оранжевый «Москвич», вернее, то, что от него осталось. Машина разбилась всмятку, но не загорелась.

— Что там? — спросила Лена.

— Боюсь, что Баштана действительно подставили.

— Да?

С трудом, по обрывистой тропинке, цепляясь за ветки, они спустились вниз, к реке, которая уже погружалась в сумерки. Небо еще светлое, а здесь, на самом дне горного ущелья уже темнело.

Машина ударилась о землю передом, двигатель в салоне, истерзанные металлом останки человека вместе с передним креслом где-то в районе багажника. Лицо разбитое, окровавленное, кто за рулем, не ясно, но можно догадаться. Читался и номер автомобиля, принадлежавшего покойному Аникандрову Степану Алексеевичу.

— Думаешь, Аника? — спросила Лена, без особого отвращения всматриваясь в салон.

— Похоже на то.

— Сам разбился?

— Ну да, заехал непонятно куда, сорвался со скалы.

— А на самом деле его столкнули.

— Попробуй докажи!.. Если он был жив, когда его скидывали, не докажем.

— А если он был уже мертв?

— Если убили раньше, экспертиза это покажет.

— Интересная у тебя работа.

— Ты тоже не скучаешь, — усмехнулся Игнат.

— Если ты за Баштана, то я не могу послать его к черту. Но могу послать всех, кто рядом с ним… Я же не какая-то там, я работаю, деньги своим трудом зарабатываю.

— Верю.

Игнат обнял Лену за плечи. Им предстоял трудный подъем, не хотелось даже думать о плохом. А надежда на лучшее помогла ему взять высоту. И Лене он помог подняться, подталкивая ее сзади.

К машине они вышли уже в темноте. Двигатель не хотел заводиться, Игнат уже хотел было проверить карбюратор, из которого мог вытечь бензин, но мотор схватился и завелся.

Включая заднюю скорость, Игнат с силой надавил на педаль тормоза.

— А повторить? — спросила Лена, сжав его плечо.

— Повторить что? — с замиранием отпуская педаль тормоза, спросил Жуков.

— Ну то! — Она с еще большей силой вцепилась в его плечо.

— Повторить любовь?

Отпуская педаль сцепления, Игнат прибавил газу и снял машину с ручника.

— А у нас была любовь?

— Еще какая!

— Тогда повторить!

— Может, лучше на словах?

— Это как?

— Очень просто. Я тебя люблю!

— Действительно, очень просто. Аж мурашки по коже!

Машина двигалась с трудом, двигатель ревел от натуги, но Лена этого как будто не замечала. И руку с плеча не убирала.

Крутизна подъема уменьшалась, но двигатель ревел пуще прежнего, как будто зверь выл перед тем, как умереть. Но движок не сдох, вывел машину на пологое плато, там Игнат и развернулся.

— А ведь мы могли там рядом с Аникой лечь! — Лена в раздумье смотрела куда-то перед собой, приложив палец к щеке.

Как будто спрашивала себя, а на самом ли деле она не боится смерти?… Может, все-таки боится? И очень.

— Могли.

Зашумела рация, привлекая к себе внимание, Игнат включил режим приема и услышал сильно искаженный, но узнаваемый голос.

— Шестнадцатый вызывает четвертого, прием! — пробубнил Самойленко. — Четвертый, ответьте шестнадцатому!

— Четвертый слушает!

— Товарищ капитан, ну, наконец-то! Почему не отвечаете?

— В низине были, приема не было.

— В какой низине?

— Да в такой… Машина тут с обрыва свалилась, труп там, группу вызывай давай, работать будем.

— Что за машина?

— Пока не ясно.

Игнат воздержался от подробностей. И Самойленко не совсем надежный, и без него слухи по отделению гуляют. Еще до Скалярова и Бабаляна дойдут, а Игнат собирался взять их тепленькими. Он назвал место и велел Самойленко звонить в район.

— Это же Самойленко был? — спросила Лена.

— Узнала.

— Про Анику чего не сказал?

— А вдруг это не Аника?

— Не доверяешь Петру Яковлевичу? — усмехнулась девушка.

— Кто сказал?

— Я бы не доверяла.

— Тебе видней.

— Скользкий он, но не сволочь.

— Нет?

— Так, по мелочи с Баштаном вась-вась.

— По мелочи?

— Котляр ему не друг и не брат, поэтому он его с легкой совестью положил… И Баштана положит, если вдруг.

Игнат усмехнулся. И еще Самойленко Шадрову-старшую может уложить на спину. Но уже в другом смысле. И в жестких переплетениях судьбы. И с Котляром Шадрова таскалась, и Самойленко к ней похаживал, может, и Баштана привечала, баба она, в общем-то,