с изюминкой и огоньком… Очень плохо, если Лена в мать пойдет.

— Нормальный он, в общем-то, мужик.

Игнат не стал спорить, в ответ лишь кивнул.

А ведь Самойленко не стал выгораживать Баштана, и про Анику четко по полочкам все разложил. Проиграл ворам жизнь, встречался с Хипачом, мог получить отмашку на Игната. А ведь на самом деле мог.

— Жена у него болеет, совсем плохая, три года уже парализованная.

— Да, что-то слышал, — нахмурился Игнат.

Про больную жену он слышал, а то, что она парализована, узнать не успел.

— Он за ней смотрит, пылинки сдувает… В принципе, хороший мужик.

— Я тебя сейчас домой отвезу. Скажешь матери все как есть, — сказал Игнат. — Сама к Баштану не суйся, закройся на все замки и сиди тихо как мышь.

— Переживаешь за меня?

— Переживаю.

— Это хорошо… Плохо, что я с тормозов сорвалась, — не весело, но и не горько усмехнулась Лена. — Машина-то устояла, а я под откос.

— Мы под откос, — уточнил Игнат.

— Жалеешь?

— Тебя жалею.

— Только меня?

— Плохо, что ты с ворами связалась. Вот что плохо. А еще хуже, что ты связалась со мной.

— И чем ты плох?

— Дело не во мне.

И Лия с ворами водилась, и Катька Тарасова, любовница Котляра. И чем все это закончилось? Давид сначала Лию зарезал, а затем и Катьку… Лию Игнат любил, Катьку раскрутил на признание, она дала показания на Давида. И Лия связалась с Игнатом, и Катька. Обе и погибли. Может, на самом деле существует проклятие, может, не зря говорят, что Игнат приносит несчастье?

Он отвез Лену домой, вернулся в отделение. Одна группа уже выехала к месту автокатастрофы, он отправил на усиление вторую, а сам занялся Скаляровым. Сам лично выдернул его из камеры, привел к себе в кабинет. И первым делом спросил:

— Где Аника?

— Да я откуда знаю? — мотнул головой уголовник.

Игнат ударил его в живот от души.

— За что? — простонал Скаляров.

— За то, что стрелял в меня. В кафе.

— Так я же не знал…

— Аника где? — снова спросил Игнат.

— Да не знаю я! — Скаляров смотрел на него с опаской, и живот напряг, и руки подставил.

Но Игнат ударил под руку, в печень. От боли Скаляров опустился на одно колено.

— Ты че, начальник?

— Привыкай. В тюрьме тебя сильно будут бить. Не выдержишь, опустят.

— Кто будет меня бить?

— Все будут. А как ты хотел? Вора в законе подставить пытаешься, тебе что, талоны на усиленное питание за это?

— Какого вора?

— А которого мы тут недавно чуть не накрыли. Банду его разогнали. А самого в покое оставили. Может, потому что не очень сильно разозлились. Но вы решили разозлить нас, да? Натравить на Баштана, я правильно понимаю?

Скаляров еще только собирался открыть рот, а Игнат замахнулся для удара. Скаляров сжался, снова закрыл живот, но Игнат бить не стал.

— Ну вот, уже лучше! Может, и сможешь защититься. Может, и не запетушат.

— Дичь ты, начальник, несешь!

— Нашли мы Анику, группа уже выехала. Даже не знаю, как его труп из машины вытаскивать. Кузов придется резать или его самого по частям выковыривать. А кузов резать, вдруг пальчики твои сотрем. Сначала пусть эксперты отработают.

— Где вы Анику нашли?

— Я же тебе говорил, где мы его найдем. Там его и нашли. Вы его с обрыва скинули вместе с машиной. Несчастный случай, да?

— Не знаю ничего.

— И Баштан ничего не знает. Но скоро узнает. Очень скоро. А мы завтра тебя сразу в Новороссийск отправим, там за тюрьмой кореш его лепший смотрит. Как думаешь, что там с тобой будет?… Или сразу признаешься? Пока петуха под хвост не пустили.

Игнат снова замахнулся, на этот раз ударил, Скаляров не успел закрыться и от боли согнулся вдвое.

— Привыкай к петушиной жизни, когда любой может обидеть.

— А если признаюсь? — прохрипел Скаляров.

— Раньше признаваться надо было, а сейчас и так все ясно. Найдем ваши с Бабаляном пальчики, привяжем вас к убийству… Как Аникандрова убили? — замахиваясь, резко спросил Игнат.

— Задушили!.. Тигран задушил!.. Это все он!..

— Что он?

— Это их война! — поплыл Скаляров. — Я чисто случайно к ним примазался.

— К кому к ним?

— Если честно, я точно не знаю, что там за люди. Я вообще чисто отдохнуть на море ехал, ну, в дороге с Тиграном пересекся, слово за слово…

— Твой Тигран только-только освободился.

— Так его здесь ждали, Томас за нами подъехал, меня на базу отдыха отвез, а Тигран домой подъехал. Домик у меня свой на базе был, все дела, а дня через два Тигран вернулся. Томас его привез. Дело, говорит, есть, с Аникой вопрос надо решить. Ну, поехали к этому Анике…

— Кто стрелял в меня сегодня утром?

— Я стрелял, врать не буду. Но я же не на поражение! Ментов мочить команды не было!

— Пуля в миллиметре от меня прошла.

— Так я же не нарочно! Если бы хотел попасть, точно бы не промахнулся!..

— Кто такой Томас?

— А тот, кого вы сегодня вместе с нами забрали.

— Тумасян?

— Фамилию не знаю. Томасом его зовут.

Игнат отправил в район Восьмой Щели все дежурные силы, задействовал обе машины, поэтому в кафе «Морское» пришлось идти одному. Но директора там Игнат не застал, из милиции, сказали, не возвратился.

Жил Тумасян в нескольких кварталах от кафе, Игнат не поленился сходить к нему домой, но чутье не обмануло. Не было его дома. Жена сказала, что на работе, и глаза ее не врали.

Игнат решил, что искать Тумасяна только время зря терять, он вернулся в отделение и зашел в камеру к Бабаляну, оставив дверь открытой.

— Повезло тебе, Тигран Артурович, дружок твой, Скаляров на себя все взял. И Аникандрова он задушил, и в меня стрелял. «Москвич» вы вместе в ущелье сбрасывали, но Аникандров уже мертвый был.

— Куда мы кого сбрасывали? — Бабалян смотрел на него тяжело, исподлобья.

— Аникандрова в машине, в ущелье. Все машины туда отправил. К Томасу пешком пришлось идти.

— К какому Томасу? — не на шутку разволновался задержанный.

— Тумасян Акоп Ашотович, директор кафе «Морское». Улица Майская, дом тридцать один.

— Ну так бы и сказали, дядя Акоп.

— Никакой он тебе не дядя. Посредник он между тобой и вашим армянским бароном.

— Каким еще армянским бароном? — скривился Бабалян. — Мы не цыгане! Нет у нас баронов!

— Сбежал Томас. И правильно сделал, Баштан его уже ищет.

— Зачем Баштан его ищет? — Голос у Бабаляна заметно дрогнул.

— И вы со Скаляровым уже у него на мушке. Убьют вас за то, что