— Что?!

— Буду тебя фотографировать…

Он набрал код на двери железного шкафа, открыл его, достал фотоаппарат с большим объективом. И стал готовить его к работе — с таким видом, с каким врач-хирург раскладывает на столике свой инструмент.

— Догола?

— Искусство требует жертв.

— Нет.

— Хорошо, я дам тебе купальник…

Юля согласно кивнула. Такой вариант устраивал ее куда больше.

— Но его уже носили.

Она мотнула головой. Не хватало еще какую-нибудь инфекцию подхватить от чужого купальника, будут потом ползать по ней мелкие, кусачие…

— Тогда простыня. Сделаешь из нее тунику… Я жду тебя в студии.

Тихонов дал ей чистую атласную простыню и ушел. Юля вздохнула, разулась и стала стаскивать с себя колготки. Действительно, искусство требует жертв. Особенно если это искусство может принести деньги.

Она разделась, обмоталась простыней, вышла в студию, встала возле ложа, которое больше напоминало высокие гимнастические маты. Простыня держалась и без помощи рук, но Юля все равно прижимала ее пальцами к груди.

Иван Андреевич не делал резких движений, но простыня вдруг куда-то исчезла, и Юля осталась без ничего. От страха она шарахнулась назад, выставив вперед руки. В этот момент Тихонов щелкнул камерой, ослепив ее фотовспышкой.

— Отлично! — с непроницаемо спокойным лицом сказал он. — Дикая кошечка выставляет коготки!.. Сеанс… э-э, сессию назовем «Усмирение дикой кошки»…

— Я не кошка!

— Еще раз это скажи! — нацелив на нее камеру, попросил Тихонов.

И Юля увидела перед собой не озабоченного мужчину, а профессионального фотографа в поисках удачного момента.

— Я не кошка! — Одной рукой Юля закрыла маленький треугольник внизу живота, а другой махнула, как бы отгоняя Тихонова.

— Отлично!..

Она повернулась к камере боком, более того, скрестила ноги и закрыла руками груди, но Тихонову понравилось и это. Он продолжал щелкать ее. Юля нащупала взглядом лежащую на полу простыню, подобрала ее, набросила на себя, но Иван Андреевич не возмущался.

А Юля вдруг вошла во вкус. Она и куталась в простыню, и просто держала ее перед собой на вытянутых руках. Тихонов не возражал против ее идей. А простыня с каждым разом поднималась все выше, скручивалась в жгут все тоньше. В конце концов, Юля легла на ложе, а чуть погодя простыня и вовсе отлетела в сторону. Ноги она не раздвигала, под камеру подставляла только профиль, но когда Тихонов отправил ее одеваться, втайне обругала себя «шлюхой».

Она уже оделась, когда Тихонов зашел в гримерную.

— Теперь можно ехать домой, — сказал он.

Юля понимала, что Иван Андреевич мог воспользоваться своим положением, когда она лежала перед ним без одежды. Мог отложить в сторону фотокамеру, прижать модель к ложу. Дверь закрыта, да сторож и не пришел бы ей на помощь. И в милицию заявлять Юля бы не стала. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, позора потом не оберешься. Но Тихонов не тронул ее. И Юлю это радовало. Но вместе с этим где-то в душе у нее шевельнулась досада. А почему Иван Андреевич не захотел ее? Чем она плоха?..

— К вам домой?

— Ко мне? — удивленно повел он бровью. — Ты хочешь ко мне домой?

— Нет.

— Почему тогда спрашиваешь?

— Ну, я подумала, что вы можете увезти меня к себе…

— Знаешь, кто такой Фрейд?

— Слышала…

Юля стыдливо отвела взгляд в сторону. Слышала она об оговорках по Фрейду. Неужели она действительно хочет в гости к Тихонову? Но это неправда. Он мужчина хоть куда, но уж лучше она ляжет с Климом, чем с ним.

Иван Андреевич отвез ее домой. Машина остановилась во дворе дома, где Юля с Димой снимали квартиру. Часы показывали половину второго ночи.

— До завтра, — сказал он, когда его водитель открыл ее дверь.

— До завтра?

— Мы еще не закончили сессию, — улыбнулся он.

— А я думала, что все…

— Не все… До завтра.

Юля пожала плечами, потянулась к выходу, но Тихонов ее осадил.

— А поцеловать?

— Э-э…

Юля набралась смелости, подалась к нему и сухо чмокнула в щеку. Он улыбнулся, но целовать ее в ответ не стал.

Напрасно Юля ждала звонка весь следующий день. Позвонил он ей только через неделю, и то для того, чтобы пригласить в редакцию журнала для заключения договора о сотрудничестве. Но личную встречу Тихонов не предложил. Может, потому Юля и согласилась сняться для журнала топлесс…

Юля приходила в больницу каждый день, но первое время Дима вяло реагировал на нее. Плохо ему было, голова болела невыносимо, а от уколов тянуло в сон. Он любил Юлю, радовался ее визитам, но как-то мало задавался вопросом, как она живет без него. А тут вдруг пробило. Глянул на Юлю и понял, что выглядит она великолепно. Одежда вроде бы не дорогая, но как хорошо смотрится на ней. Макияж спокойный, не вызывающий, но именно такой ей и нужен. Юная, красивая и невероятно женственная девушка. А сколько в ней нежности!.. Вот и спрашивается, какой мужчина пройдет мимо такого чуда? А мужчин в Москве много, и среди них попадаются богатые, с возможностями…

— Как у тебя с деньгами? — спросил он, взяв Юлю за руку.

— Ну, наконец-то ожил? — мило улыбнулась она.

— Да нет, просто подумал…

— Просто подумал — это уже успех. — Она ничуть не насмехалась над ним, это была всего лишь констатация факта.

Действительно, в его положении любые, даже самые простые действия давались с трудом. Даже бредовые мысли надолго не задерживались. Но, похоже, лед тронулся, и дело пошло на поправку.

— И не просто думаю, я еще и помню. У нас заканчивались деньги.

— Заканчивались.

— Месяц уже прошел.

— Полтора.

— Тем более…

— Есть у меня деньги.

— Откуда?

— Клим прислал.

— Клим?!

— Клим.

— Прислал? Или сам приехал.

— Тебе не о чем волноваться. Если бы он вдруг приехал, я все равно бы с ним не легла. Ни с ним, ни с кем бы то ни было… — Юля говорила мягко, а в глаза смотрела твердо. И без напряжения, которое возникает, когда человек лжет.

— Ни с кем?

— Ни с кем.

— Я тебе верю.

— Ты должен мне верить. Тогда у нас все будет хорошо.

— Да, у нас все будет хорошо… Клим знает, где ты?

— Знает.