В ресторан она не напрашивалась. Более того, отказалась от приглашения. И все равно чувствовала себя обязанной Тихону. И ресторан дорогой, и заказ он сделал серьезный — королевские креветки, буржуйские рябчики, шампанское «Вдова Клико».

— Значит, решила попробовать себя в большом деле? — спросил Тихонов.

Он взял спички, чиркнул одной, с наслаждением принюхался к запаху дыма. Только затем взял сигарету, сунул ее в рот и закурил.

— Тебе нравится серный дым? — спросил он.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Юля.

— Не нравится. Вижу, что не нравится. А мне нравится. Я один из немногих, кто любит запах серного дыма. Может, потому что в этом дыму живет сатана? — Тихонов весело посмотрела на нее.

— Сатана? — внутренне содрогнулась она.

Глядя на Тихонова, можно было поверить в существование ада и тех, кто его населяет. Иван Андреевич спас ее от Миши, но тут же предложил работу, не имеющую ничего общего со святой невинностью. Если Миша, Костя и Вано — черти, то Тихонов — главный бес. И зачем только Юля позвонила ему?..

— Ты побледнела, — заметил он.

— Да нет.

— Да… Не бойся, я не сатана.

— Я не боюсь.

— Боишься. Все девочки боятся. Думают, что обнаженное тело — это низость и разврат. Но ведь снимаются. И даже гордятся этим.

— Мне просто нужны деньги.

— Деньги — это всего лишь повод, — одной половиной рта улыбнулся Тихонов. — И средство, чтобы преодолеть страх. Тебе нужно оправдание, и ты его получила. Поэтому смело позвонила мне. Или не смело?

— Не смело.

— Но позвонила… Пять тысяч долларов — немалые деньги. Не факт, что ты их получишь. Сначала ты должна пройти кастинг, для этого тебе нужно портфолио. У тебя есть портфолио?

— Портфолио?

— Портфолио — это частная демонстрация твоего потенциала. Это фотографии, с помощью которых можно заглянуть в твой внутренний мир. Ты можешь быть начинающей моделью без всяких знаний и опыта, но в тебе должно быть нечто такое, от чего дрогнет душа. Я вижу в тебе эту изюминку, а Косогоров этого может не увидеть.

— Косогоров?

— Да, главный редактор журнала, в который ты хочешь попасть.

— Журнала «Гриф»?

— Нет, журнала «Фокс».

— Э-э, я думала, что «Гриф»… — разволновалась Юля.

Она не возражала против фотографий в купальниках, а журнал «Фокс» мог предлагать откровенную эротику, как «Плейбой».

— «Гриф» — это «Веселые картинки» по сравнению с нашим «Мурзилкой», — усмехнулся Тихонов.

— Почему?

— Ты все узнаешь. Не торопи события. Всему свое время.

— Но я хотела бы знать… — настаивала Юля.

— Расскажи мне о себе, — перебил ее Иван Андреевич. — О себе, о своих родителях…

— У меня нет родителей, я сирота.

Когда Юля об этом говорила, жалобные нотки в голосе прорезались вместе с болью утраты, которая до сих пор давала о себе знать. Но сейчас Юля нарочно усилила эти нотки, чтобы Тихонов пожалел ее, пощадил. Может, он смилостивится над ней и отпустит домой. Черт с ними, с этими деньгами…

— Расскажи.

Она рассказывала, он слушал. Они пили шампанское, она пьянела. А потом Тихонов попросил счет.

— Я так понимаю, твой муж в больнице, — сказал он.

— Положение очень серьезное. Иначе бы я просто не обратилась к вам…

— Дома тебя никто не ждет.

— Я к двенадцати должна быть дома.

— Это ты себя уговариваешь, — усмехнулся он.

Иван Андреевич рассчитался с официантом, помог Юле подняться из-за стола, но руку не подставил. Он велел ей идти к выходу самой.

— Хочу посмотреть, как ты двигаешься.

Клим не баловал Юлю ресторанами, но все-таки было у нее платье для подобных случаев. И сегодня оно пригодилось. Платье недорогое, но — точно по фигуре, с открытыми плечами. Судя по реакции Тихонова, оно не вызвало у него нареканий, равно как и восторга.

И ее походка его не разочаровала. Умения и опыта нет, до профессионализма далеко, но все это придет, были бы задатки и желание. Об этом он сказал Юле, когда они подходили к его машине.

А машина у него королевская — большой черный «Мерседес». Может, потому Юля и решила, что у нее появился шанс почувствовать себя королевой. Водитель Тихонова открывал заднюю дверь, сам Иван Андреевич взял ее под локоток, чтобы помочь сесть, но Юля заартачилась.

— Мне пора домой.

— Тебе совершенно не обязательно ехать домой, чтобы там оставить свой страх. Ты можешь оставить его здесь. Сбрось его под ноги и садись в машину, — спокойно, с благодушной иронией сказал он.

— Не сбрасывается, — через силу пошутила Юля.

— Поверь, я тебя не обижу.

Он ладонью коснулся ее спины и легким движением направил к машине. Страх Юля не скинула, но в салон села. В конце концов, Иван Андреевич обещал.

Она села в машину и действительно почувствовала себя королевой. Но только на один миг. Это чужой «Мерседес», и Тихонов распутный король, у которого только одно на уме. И как бы то, что там, на уме, не перекинулось на нее…

Тихонов привез ее в редакцию журнала «Фокс», которая занимала часть первого этажа красивого дома довоенной постройки. Оказывается, он был совладельцем журнала, поэтому сторож, лохматый мужчина с помятым лицом, пропустил его и Юлю без проволочек.

Провожая ее взглядом, сторож усмехнулся себе под нос. Юля заметила это, пугливо обернулась, но мужчина смотрел на нее с постным выражением лица. И его взгляд не выражал ничего, кроме желания немного поспать.

Тихонов прошел в студию, включил свет, провел Юлю в гримерную комнату.

— Сначала нужно наложить макияж, — сказал он, показав ей на кресло перед огромным зеркалом.

— Я красилась.

— Это все не то…

— Но я не знаю, как надо.

— Я знаю.

Он действительно знал, как пользоваться кремами, пудрами, тушью, помадами, разбирался в кисточках, которыми наносился макияж. Он и накрасил Юлю, даже волосы подправил.

— Считай, что это мое хобби, — сказал он, будто оправдываясь.

— Интересное хобби.

— И необычное для мужчины… — усмехнулся Иван Андреевич. — Только не подумай, что я голубой.

— Я не думаю…

Юля на мгновение закрыла глаза. Лучше бы Тихонов был голубым.

— Если не веришь, я могу это доказать, — усмехнулся он.

— Не надо, — с замиранием сердца сказала она.

— Раздевайся.