глаза; а здешние Боги создали мир, в котором занимали престол превыше цариц, царей и князей. Я проник в эту вселенную с решением покинуть ее, едва мне удастся вновь обрести Нуру, а потому предпочитал обходить их стороной и избегать знакомства с ними.

С легким сердцем я достиг верхнего помещения башни. И оцепенел от ужаса.

В центре комнаты помещался силуэт, облаченный в тогу цвета слоновой кости с голубоватыми лунными бликами. Обитатели Бавеля говорили правду: Инанна действительно проживает на вершине своего храма!

Оробев и затаив дыхание, я вперил взгляд в эту задрапированную складчатым льном хрупкую фигуру.

Силуэт сделал несколько шагов к центру святилища, затем обернулся, обнаружил меня. И вздрогнул. Меня пристально разглядывал архитектор Гунгунум, которого я накануне лечил.

– Что ты здесь делаешь?

– О, прости… Я пришел, чтобы… Но как твое здоровье? Зуд прекратился?

– Что? Разве мы знакомы?

Я всматривался в его лицо: оно, черта за чертой, морщина за морщиной, припухлость за припухлостью, соответствовало физиономии архитектора. Я осознал свою ошибку.

– Прости, я принял тебя за твоего брата.

– Моего брата? Какого еще брата? У меня нет брата.

– Я имел в виду Гунгунума…

– Этого выродка? Спроси у него. Он тебе скажет то же самое. Мы не братья. И это единственное, в чем мы сходимся.

Месилим упрямо и неприязненно отвернулся. Сходство их внешности, характеров и слов подтверждало то, что они отрицали: это были близнецы, близнецы во всем, включая взаимную ненависть.

Звездочет подозрительно уставился на меня:

– Что ты здесь делаешь?

– Я… я… я пришел понаблюдать за звездами.

Он язвительно расхохотался:

– Другим рассказывай! Что ты здесь делаешь?

– Повторяю тебе: я пришел понаблюдать за звездами.

– Никогда молодой человек, разодетый, как ты, не станет тратить время на наблюдение за звездами.

– И все же я за ними наблюдаю.

– А почему не напиваешься в кабаке? Почему не распутничаешь с какой-нибудь женщиной, как тебе подобные?

– Мне нравится наблюдать за звездами.

– Докажи! – напряженным голосом выкрикнул он. – Докажи, пока я не позвал стражу.

Его лицо ничего не выражало, но тело дрожало от ярости. Я возразил:

– А что, разве это запрещено?

– Запрещено лгать мне. Докажи, что имеешь привычку смотреть на звезды!

Я подошел к отверстию в стене и указал точки на небосклоне:

– Вот звезда сумерек, разведчица, она первая и приводит за собой остальные.

– Ее называют Дильбат, – поправил меня Месилим.

– Вот Большой Головастик и Малый Головастик, две группы звезд.

– Их называют созвездиями Большой Медведицы и Малой Медведицы.

– Вон там созвездие Лошади.

– Его называют созвездием Скорпиона.

– Там, откуда я пришел, скорпионы не встречаются. Мы видим на небе только то, что сперва увидели на земле, так ведь?

Наглость моего заявления заинтересовала его. Он поворчал, поморгал и потеребил заросший щетиной подбородок.

– Ты и правда уже наблюдал за звездами. Странно… очень странно… Зачем ты созерцаешь небо? Чтобы предсказывать будущее?

– Я никогда не предсказывал будущее.

– Как? Значит, ты не ищешь в планетах своей судьбы? Тогда для чего же ты их изучаешь?

– Чтобы знать.

– Что знать?

– Знать.

Мой ответ привел его в такое замешательство, что он умолк и принялся яростно скрести правой рукой затылок.

– Ты считаешь меня безумцем? – спросил я.

– Не знаю. В любом случае я от тебя кое-что узнал.

– Что же?

– Что я не единственный безумец!

Он внимательно вгляделся в мое лицо и изменившимся голосом произнес:

– Я тоже ищу, только чтобы найти. Я стремлюсь узнать. На самом деле плевать мне на последствия.

Внезапно пожалев о своей минутной искренности, он напрягся. И суровым металлическим тоном уточнил:

– Я забочусь о Нимроде! Десятилетиями я проясняю ему смысл предзнаменований, которые читаю в звездах. И благодаря этому наш город процветает. Непобедимый царь. Могущественный город.

Он прошел мимо меня, чтобы спуститься по лестнице.

– Прощай.

В лучах лунного света Месилим показался мне более крепкого телосложения, чем Гунгунум, но, когда он оказался рядом со мной, я осознал, что они одинаковые, и обратил внимание на красные бляшки на его коже – сочащиеся, покрытые корочкой и зудящие. Как это случается у близнецов, он страдал той же болезнью, что его брат.

Я догнал его на ступеньках.

– Не хочу докучать тебе, Месилим, но удели мне минуту внимания. Я Нарам-Син, целитель. Недавно среди ночи меня вызвали к архитектору Нимрода Гунгунуму, и я лечил его коросту. Я замечаю, что и тебя тоже коснулась эта болезнь. Позволишь ли ты мне прописать тебе две-три процедуры, чтобы избежать острых приступов?

Он замедлил шаг, поразмыслил и обернулся:

– Слушаю тебя.

Я повторил ему советы по лечению, данные Гунгунуму: овсяные ванны, глиняные компрессы, лосьон из шалфея и ромашковые припарки, а напоследок рекомендовал также смазывать воспаленные места медом.

Он покачал головой:

– Откуда у тебя такие познания? Ты собрал множество сведений и о звездах, и о людях, и о растениях.

– Мне посчастливилось иметь несравненного наставника.

– Кто же это?

– Тибор. Он обучает очень далеко от твоей страны.

Месилим задумался. Я понимал, что звездочет сохраняет в памяти все, что я ему открыл. Взмахом руки он велел мне следовать за ним.

Спускаться оказалось еще более волнующе, чем подниматься: по пути наверх взгляд упирался в стены башни, при спуске он терялся в пустоте. Я испугался головокружения и, шагая со ступеньки на ступеньку, старался смотреть на город. Перед нами, посреди темной равнины, переливался огнями Бавель: внизу трепетало множество факелов, они не освещали и оставляли сумеречные зоны, большие или крошечные, бесформенные и безликие. Один только царский дворец сохранял отчетливый силуэт, даже если сумерки поглощали здания, факелы рядами выстраивались вдоль аллей.

На одной из площадок Месилим, внезапно воодушевившись, остановился и схватил меня за руку:

– Очень скоро все изменится. Нимрод выстроит Башню. С нее я смогу лучше изучать звезды.

– Я видел ее макет. Восемнадцать этажей.

– Восемнадцать? – воскликнул он.

– Да, трижды шесть.

Он возмутился:

– Вовсе нет! В Башне будет тридцать шесть этажей.

– Но Гунгунум заверил меня, что восемнадцать, даже это уже представляется ему сложным…

– Этот болван Гунгунум не вглядывается в небо, он смотрит только себе под ноги. Если у него руки в земле, то у меня глаза в небе. Новая Башня будет выше восемнадцати этажей, она поднимется до тридцати шести. Это мне раскрыли Боги, а я передал Нимроду.

Он вздохнул и смахнул что-то со лба, словно этим движением избавлялся от близнеца.

– Давай спустимся вместе, мой мальчик, иначе часовые заподозрят тебя. Скажем, что ты сопровождаешь меня, как ассистент.

Почти в самом низу он задержал меня:

– Кстати, об ассистенте, ты мог бы им стать…

– Почему бы и нет, –