Приготовление крема из взбитых сливок В большой миске смешайте жирные сливки, сахар и ваниль. Миксером взбейте все до образования плотных гребней, затем хорошо охладите.

Наполнение пирога кремом Тонкой бамбуковой палочкой проткните 8 дырочек вокруг «купола» и одну — в центре. Наполните кондитерский шприц заварным кремом и наполните им пирог.

Вымойте и высушите шприц и аналогичным образом добавьте крем из взбитых сливок.

Приготовление ганаша и украшение пирога Положите шоколад в небольшую огнеупорную миску. В маленькой кастрюльке доведите сливки практически до кипения. Влейте их в миску с шоколадом. Подождите несколько секунд и осторожно помешивайте резиновой лопаточкой до тех пор, пока шоколад полностью не растает. Если шоколад тает слишком медленно, поставьте миску на водяную баню.

Полейте глазурью поверхность наполненного кремом пирога. Остудите и дайте глазури затвердеть (примерно 10 минут). Как следует охладите пирог, как минимум — в течение 4 часов.

Способ подачи Нарежьте пирог острым ножом с зубчиками так, чтобы слоеное тесто не раскрошилось. Подавайте с кофе или эспрессо.

Она как раз слизывала с пальцев остатки шоколадной массы, когда в заднюю дверь постучали. Гай, с небольшим свертком в руках.

— Привет, я тут проходил мимо.

Заметив торт, он застыл как вкопанный.

— Что это вы готовите? — спросил он почти с благоговением.

— Ах, это? — Анжелине польстила его реакция. — Торт. Я назвала его «Бостонский волован с кремом».

— Ух ты… Выглядит потрясающе.

Гай стоял как завороженный еще какое-то время, потом все же вспомнил, зачем зашел.

— Это вам, — протянул он Анжелине свой подарок.

— Не стоило, что вы… — Она торопливо вытерла руки, развернула пакет, присела. Книга Хайди Маркофф «Первый год». — Ой, как это мило с вашей стороны. — Она радостно продемонстрировала ему обложку, словно оба видели книжку впервые.

— Говорят, это лучшая книга, — заметил Гай. — Подарок женщине, у которой все есть.

Она на секунду прижала книгу к груди, как делала всякий раз, когда Фрэнк дарил ей очередной кулинарный трактат. Ей нравился запах, нравилось ощущение совершенно новой книги, которую еще ни разу не раскрывали. Анжелина потянулась, вскинув руки над головой, пока в шее не щелкнуло тихонько. Она улыбнулась и опустила руки на округлившийся живот.

— Что вы такое говорите — все есть. Взгляните — у меня будет ребенок, но мужа-то нет.

Гай подтянул стул, уселся на него верхом, охватив руками спинку.

— Это же не ваша вина, и не ребенка.

— И кто же тогда за это отвечает? Ваш прежний босс?

— Господь? — пожал плечами Гай. — Он большой шутник. Пути его неисповедимы.

— Не утешает. Ну а вы почему решили податься в священники?

Уже произнося эти слова, Анжелина пожалела о них. Она не хотела, чтобы Гай подумал, будто она сует нос не в свое дело или, того хуже, нападает на него. Но тут же поняла, что и в самом деле хочет знать ответ.

— В смысле, — поспешно добавила она, — после того, как вы служили в армии. И вообще, почему вы вдруг решили стать священником?

Гай молчал, словно беседуя сам с собой. Закончив таинственный внутренний диалог, он заговорил:

— Я был специалистом по «религиозной программе». Работал под началом капеллана, коммандера Стентона — католического священника и очень яркого человека. Вместе с ним я поездил по свету и видел своими глазами, что это значит для парней, которые служат вдалеке от дома, которым пришлось пройти через то, к чему нельзя быть готовым, какое невероятное значение для них имеет простая месса. «Когда появляется капеллан, наступает воскресенье», — бывало, говаривал Стентон.

Я участвовал в отпевании лейтенанта морской пехоты, убитого в бою; его товарищи поставили импровизированный памятник — винтовка, ботинки, шлем и его солдатский жетон. После коммандер Стентон побеседовал с каждым из тех ребят, и, поверьте, они задавали ему нелегкие вопросы. Но он каким-то образом находил правильные слова, а если не мог — молился вместе с ними, и этого оказывалось достаточно. Он действительно помогал, я видел. И вот, когда я демобилизовался и пытался понять, что, черт побери, делать дальше, я все никак не мог выбросить из головы коммандера Стейтона. В Церкви много проблем, но это одна из немногих организаций, которая изначально создана, чтобы творить добро. Ну я и решил, почему, собственно, не попробовать. Может, и я на что полезное сгожусь.

— Но теперь у вас сомнения, — напомнила Анжелина.

— Да, но, уверен, в конце концов все разрешится.

— Господь об этом позаботится?

— Кто знает, чем Господь сейчас занят. Однако мне нравится думать, что ему все-таки небезразлично.

Анжелина положила ногу на ногу, вздохнула.

— Если это так, почему он забрал Фрэнка прямо среди ночи, как раз в тот момент, когда уже был зачат ребенок, которого мой муж так ждал? По мне, это очень несправедливо.

Гай не спешил отвечать.

— Возможно, пришел его час. А у вас осталась частица Фрэнка. Не только в сердце, но и здесь, в вашей кухне, и скоро эта частица будет уплетать спагетти, сидя за этим самым столом. В нашей компании.

Она улыбнулась, представив это собрание дядюшек, которых обретет ее будущий малыш.

— Возможно, это дар Господа вам, — продолжал Гай. — Помимо прочего, лучшее, что у нас есть, — вера, что некто присматривает за нами откуда-то сверху.

— Я рада, что он послал мне вас, друзья. Не представляю, что бы я без вас делала.

— А может, Господу нравится, как вы готовите, — улыбнулся Гай.

— Все может быть. — Анжелина поднялась и убрала торт в холодильник.

— Еще рано, — Гай взглянул на часы, — почему бы вам не прилечь на часок? А я пока приберусь тут и присмотрю за соусом. Обещаю не устраивать пожара.

— Спасибо. Пожалуй, я так и сделаю. — Анжелина развязала фартук и торжественно вручила его Гаю. Уже выходя из кухни, она обернулась: — Гай?

— Да?

— Очень приятно было с вами поговорить. И еще раз спасибо за книгу.

Гай пустил воду, собираясь заняться посудой, как вдруг Анжелина с криком влетела обратно в кухню. Он подскочил к ней:

— Что такое?!

— Боже мой… — лепетала она.

— Что? Что случилось?

— Я… он как будто… кажется, он умер, — громко прошептала она.

— Кто?

Ухватив Гая за рукав, Анжелина потащила его в столовую и ткнула пальцем в направлении полутемной гостиной.

Неподвижная фигура Дона Эдди неловко развалилась на диване. Высохшие сморщенные руки неестественно вытянулись по бокам. В сумеречном освещении кожа его казалась пепельно-серой, подбородок слегка отвис, все тело как-то мучительно склонилось вбок, но при этом он оставался совершенно, абсолютно недвижим. Анжелина с трудом сдерживала слезы.