Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В остальном день проходит в отправочных хлопотах. Наконец-то решившись оставить свою "семью" в этом мире, я развиваю бурную деятельность.
Несмотря на убеждения Миранды, я всё равно в тысячный раз проверяю всё — от продуктов и медикаментов до чистящих артефактов и банных принадлежностей.
— Ты просто ищешь повод остаться, — устало вздыхает Маркус, который всё это время ходит за мной и помогает в составлении перечней.
— Мне нужно знать, сколько у нас есть времени на все наши перемещения, — бурчу в ответ.
Хотя понимаю, что он полностью прав. Мне тяжело даются решения, которые ведут к большим изменениям в жизни. Иногда я завидую той лёгкости, с которой Фаст бросается в авантюры.
— Лучше скажи, мы точно можем доверять жандармам, что остаются с остальными?
— На сто процентов доверять нельзя никому, — Маркус приваливается к тому, что когда-то было дверным косяком, и задумчиво потирает подбородок. — Но они вроде бы неплохие ребята. Редмор так и вовсе на Хельгу запал.
— Это в каком смысле? — я отрываюсь от перебора очередного ящика с инструментами. — Малышка Хельга ещё не готова к подобным ухаживаниям!
— Этой малышке, к твоему сведению, вот-вот стукнет 18 лет! — Маркус подходит ко мне и притягивает к себе за талию. Заглядывает в глаза. — Агата, прекрати, ты всё предусмотреть не можешь. Всех защитить от ошибок не сможешь.
— Да, но этому Редмору сколько? Тридцать? Тридцать пять?
— Двадцать пять ему, — смеётся Фаст. — Разница не больше, чем у нас с тобой. И это не помешало тебе влюбиться в меня… Во сколько, не подскажешь?
— Не важно, — насупившись, отвечаю ему.
Не буду я признаваться, что уже в четырнадцать лет безвозвратно влюбилась в эти хитрющие голубые глаза. И, как идиотка, радовалась каждому знаку внимания со стороны этого проходимца. А тогда он был именно, что проходимцем — безответственным, не думающим о других и о своём будущем. Но с ним всегда было так захватывающе! Я с ним будто бы вдыхала жизнь, ощущала её движение и огонь.
Правда, потом он сам же мне и показал, что этот огонь обжигает до угольной корочки на сердце.
— Не надо, не вспоминай, — обеспокоенно произносит Маркус, видя, как сильно я хмурюсь. — Мы все за это время сильно изменились.
— Да я уже это поняла, — вздыхаю я, вновь признавая его правоту. — Мне просто сложно так быстро принимать перемены. В тебе — тем более.
— Я стараюсь изо всех сил. И от всего сердца, правда! — лихо улыбается Маркус. — Я тут подумал, тебе нужен новый работник. Мастер быстрых решений. Как тебе? Я даже кандидата на эту должность знаю.
— Странное название, — я скептически приподнимаю бровь.
— Если бы я сказал — должность мужа, ты бы выгнала меня взашей, — улыбка Фаста становится кривоватой, а сам он на меня старается не смотреть. Ведёт взглядом по сторонам.
Меня это больно царапает. Каждый раз, когда заходит разговор о наших отношениях, Маркус начинает трусливо отшучиваться или говорить настолько обтекаемо, что остаёшься в недоумении, будто ты сама себе чего-то напридумывала.
— А ты попробуй как-нибудь сказать прямо и без твоих вот этих шуточек, — проговариваю я, а во взгляд подпускаю строгости. Выкручиваюсь из его объятий и иду на выход. — Мы тут закончили.
— Агата… — с тоской тянет мне вслед Фаст.
— Не надо, Маркус, — я оборачиваюсь в дверях. — Как наберёшься смелости, так и поговорим.
Остаток вечера пролетает совершенно незаметно. Мы загружаем армелит в вагон-хранилище, там же размещается Рикард и его поредевшая команда. Один отсек я отвожу для нас с Рози.
Радует то, что командор не лезет ко мне со своими разговорами. Я лишь ощущаю его взгляд на себе. Даже находясь на расстоянии, Ремер продолжает изучать мои повадки. Это нервирует, но скоро мы избавимся от его присутствия и, я надеюсь, больше никогда не увидимся. Больше я не дам ему возможности поймать "Торопыгу"!
— Присмотри за Освальдом, и чтобы обязательно ел суп каждый день! — на прощание говорит Мири. Храбрится, а глаза всё равно блестят. Ещё чуть-чуть, и расплачется. — Только не капустный!
— Мири! — вклинивается между нами Вальд, не давая жене и дальше распространяться об особенностях его пищеварения. — Нам пора отправляться!
Я осматриваю собравшихся работников. Людей, которые стали мне семьёй. Которых люблю всей душой. В их взглядах читается поддержка и вера. И я тоже начинаю верить в то, что наша авантюра закончится успехом.
— Мы вернёмся! И очень скоро! — обещаю я, и под всеобщие ободрительные выкрики мы заходим в головной вагон.
Если бы я знала, что ждёт меня на следующее утро, сидела бы на Тиамаре безвылазно!
Глава 14. То, что делает нас сильнее
— Агата, просыпайся! — сквозь сон слышу я, а потом на меня сверху валится маленькая проказница. — Агата, Освальд говорит, мы скоро прибудем в Тр-р-рекотон!
Я тут же сажусь на матрасе и протираю глаза. В тусклом освещении армелитового хранилища силуэт Рози кажется размытым, призрачным. Особенно учитывая скорость её перемещения с одной лежанки на другую. Нащупав выключатель над головой, щёлкаю тумблёром.
— Рози, который час? — интересуюсь у девочки, щурясь от яркого света.
— Шесть утра, проснись и пой! — девочка продолжает скакать, а потом и вовсе принимается кружиться по помещению. В очередной такой виток она подскакивает ко мне и спрашивает: "Хочешь кекс?".
Рози хитро прищуривается, а я замечаю, что обычно голубые глаза девочки мерцают зелёным светом. Озарение настигает меня скоростным экспрессом. Я совсем забыла, что для такого неокрепшего организма ночёвка рядом с армелитовыми кейсами чревата перенасыщением!
— Рози, малышка, успокойся, — я хватаю её за руки и притягиваю к себе. — Тебе надо сбросить переизбыток энергии. Ты перевозбудилась и можешь совершить спонтанный прыжок.
— Но мне так весело! — хихикает девочка и пытается выкрутиться.
— Рози, я серьёзно, — заставляю её присесть рядом. — Если тебя унесёт потоком силы, мы с Маркусом очень расстроимся!
— Плакать будете? — она наконец-то замирает в моих объятиях и, вскинув голову, смотрит на меня.
— Конечно! Я тебе больше скажу — я
