Леонид мучительно размышлял. Что же делать? С одной стороны, его пока никто не трогает. Женя успел перед смертью сообщить Леониду, что родня погибшей Гали, той самой чокнутой бабы, которая сожгла себя, тут совершенно не при делах.

С другой — долговое кольцо вокруг него сжималось. Медленно, но неуклонно, как шагреневая кожа. Видимо, все-таки придется валить отсюда. Но куда? В Молдавии не особенно развернешься, там все по-другому…

В окно кто-то постучал, и он открыл дверцу.

Покупатель машины, пухлый мужик лет пятидесяти пяти, помахал перед его лицом документами и заявил:

— Вот договор. Рассчитаемся?

— Конечно.

Когда все формальности были завершены, Леонид сказал:

— Удачи на дорогах. Тачка хорошая. Не продавал бы, если бы не обстоятельства.

— Бывает. — Мужик пожал плечами.

Было видно, что ему не терпелось сесть в приобретенный автомобиль. Они спешно обменялись рукопожатиями. Потом Леонид, проклиная дождь, побрел прочь. Зонт он, как назло, забыл в съемной квартире.

Леонид уже отошел метров на пятьдесят, когда его догнал запыхавшийся покупатель.

— Это твое, парень. В бардачке лежало. Мне чужого не надо.

Леонид недоверчиво смотрел на большой конверт, мокнущий под каплями дождя в пухлой руке мужчины.

— Ну? Бери! Или оно тебе не надо?

— Я ничего не оставлял. — Леонид наконец-то обрел дар речи.

Он прекрасно помнил, что еще вчера вечером выгреб из салона своего «Порше» все, что представляло хоть какую-то ценность. Никакого конверта там не было и в помине.

— Мне по хрену, могу выбросить! — с недовольством в голосе выговорил толстяк, ежась под каплями дождя.

— Давай сюда.

Мужик сунул ему конверт и смешно засеменил к машине.

Леонид разорвал конверт, про себя гадая, что внутри, как вообще эта штуковина могла очутиться в бардачке его автомобиля. Неожиданно он вспомнил, что, когда вчера выходил из подъезда, у машины крутился какой-то оборванец с пакетом, набитым пустыми бутылками, настойчиво предлагавший ему помыть машину. В ответ Леонид посоветовал ему самому помыться и даже рявкнул, прогоняя доходягу прочь.

На асфальт с тихим звяканьем упали два блестящих колечка. Леонид наклонился, не веря своим глазам.

Золотые кольца, которые он заказал несколько месяцев назад, готовясь к свадьбе с Татьяной!.. Те самые, которые Леонид передал Евгению за работу.

Он подобрал их и посмотрел на конверт, размякший от воды. Из него торчал край фотографии. Кусая от волнения губы, Леонид вытащил снимок.

Из его груди вырвался истерический смешок. Он порвал фотографию, швырнул ошметки на асфальт и растирал их подошвами туфель целую минуту, пока они не превратились в мутную, слякотную размазню.

Сунув кольца в карман, Леонид зашагал к остановке, пытаясь уничтожить, выбросить из памяти изображение, запечатленное на фото. Это явно не фейк.

Живой кролик с зашитым ртом. На кончиках ниток застыли капли крови. Несчастное животное выглядело ополоумевшим от страха и боли.

Вот так.

А под ним надпись кривыми буквами: «Молчи, Кролик, и не шали».

Леонид подошел к остановке и вдруг отчаянно позавидовал Гале. Да, мертвым все равно. Они не переживают и не боятся.

Продрогший и мокрый до нитки, он с трудом сдерживал в себе вопль, который исступленно рвался наружу.

— Ты взял машину напрокат? — поинтересовалась Таня, когда они вышли наружу и Александр помог ей устроиться на переднем сиденье автомобиля.

— Это машина наша с Юлей, общая. Мы не стали ее делить по суду, — с неохотой отозвался Денин, потом включил зажигание и радио.

Они ехали молча. Татьяна несколько раз заводила разговор на разные темы, но Александр отвечал односложно, не старался поддерживать беседу, и Ковалева вскоре замолчала. В конце концов, она предупредила его о своих планах. Если Саша решил обидеться, то это его право. Она сейчас не в том состоянии и настроении, чтобы исполнять для кого-то роль няньки.

Какое-то время они простояли в пробке.

— Мы не опаздываем? — решила уточнить Таня.

— Пока нет. Не бойся, успеешь ты на свой самолет, — сказал Александр.

Его голос звучал спокойно и размеренно, но почему-то как раз это показалось ей нехарактерным, довольно странным для Саши.

«Он просто никак не может мне простить мое решение, к тому же наверняка сильно устал», — попыталась она себя успокоить, но что-то не давало ей полностью расслабиться.

— С билетом проблем не было? — спросила женщина.

— Нет.

— Спасибо тебе большое, Саша. Я у тебя в долгу. И вообще… — призналась Татьяна.

— Перестань. Не стоит.

Затор вскоре рассосался, машина сдвинулась с места и быстро увеличила скорость. Таня с наслаждением подставила лицо навстречу ветру и даже немного приспустила шарфик.

Скоро она будет дома. Обнимет сестру и дочку. Наверное, у них будет шок, когда они увидят, во что превратилось ее лицо. Но она искренне надеялась, что первое потрясение быстро пройдет.

«Интересно, Дорел встретит меня тоже на своей машине? — подумала женщина. — Он мужчина небедный, наверняка у него хороший, представительский автомобиль. Или возьмет такси? — Таня приподнялась на сиденье. — Интересно, почему Саша не стал брать такси? Зачем он поехал за машиной к своей бывшей жене? Ведь ему наверняка пришлось что-то объяснять и даже просить ее. Куда удобнее было бы вызвать такси».

— Мы скоро приедем? — спросила она, и ей не понравился собственный голос.

В нем присутствовало нечто… похожее на испуг.

— Минут через двадцать будем на месте, — не раздумывая, откликнулся Денин.

— Саша?

— Да, родная.

— У тебя есть скайп? Писать письма по понятной причине я тебе не смогу, но буду просить сестру включать мне компьютер. Мы могли бы общаться с тобой.

— Нет проблем, — все так же спокойно ответил Денин.

«Как робот, — внезапно подумала Таня. — Надо попросить у него билет».

Она сама не знала, почему такая мысль пришла к ней в голову. Ведь у нее не было оснований не доверять Саше. Если он сказал, что взял билет, то все в порядке. И все же…

«Он с легкостью может сунуть мне под нос чистый лист бумаги, и что я с этим буду делать? Обнюхивать его?»

— Саша, дай билет, пожалуйста.

— Конечно. Когда припаркуемся.

Вскоре машина сбавила скорость и куда-то свернула. Судя по всему, дорога была разбитая, потому что автомобиль нещадно затрясло на ухабах.

— Что это? — едва не прикусив язык, спросила Таня.