похуже. И это я пока не заморачиваюсь главным вопросом – зачем? И почему именно мы?

* * *

Я выхожу на работу на следующий день, и еще раз – послезавтра. К концу этого третьего дня я совершенно измотана, прямо-таки разбита как стеклянный гоблин. Работа в библиотеке не кажется тяжелой, но, когда ты батрачишь одиннадцать часов, а перерыв всего один – обеденный, и длится он всего час… что и говорить, эта херня выматывает. Днем почти пусто, но каждый вечер, около шести часов, наплыв посетителей феноменальный, и мне приходится бегать туда-сюда в поисках билетов, оформлять возвращенные книги, собирать штрафы и наводить порядок. Следующим утром я разъезжаю с набитой книгами тележкой и возвращаю их на свои позиции на полках. Если остается свободное время – вытираю пыль с полок: чистота здесь должна соблюдаться неукоснительно.

– Почему ты думаешь, что здешние книги отмечают, когда их читают? – спрашиваю я у Яны в середине второго рабочего дня. – Вот, смотри – ничего подозрительного. – Я беру в руку большую пачку бумаги в матерчатом зеленом переплете с надписью «Как обустроить теплицу» и поднимаю, чтобы Яна могла видеть.

– Смотри. – Она берет у меня том и разгибает его так, чтобы перемычка корешка встала дыбом. – Погляди сюда.

– Ага… – В маленьком зазоре я вижу что-то вроде раздавленной мушки: два тонких усика торчат из шитого переплета. – И что это?

– Волоконная оптика. Ну, я так думаю. – Яна хмыкает про себя, закрывая книгу и бросая ее обратно в тележку. – Не думаю, что через эти штуки можно вести полноценную прослушку – только узнать, на какой странице открыта книга, и проследить за движениями глаз читателя. Экспериментаторы постарались придать всем нам разные лица, и у всех нас по два работающих глаза. Это не случайно. Не у всех древних было так. Если хочешь что-то почитать тайком, обзаведись зеркальными очками и таймером, чтобы переворачивать страницы через одинаковые промежутки времени.

– Откуда такие познания? – спрашиваю я восхищенно. – Говоришь как профессионал… – Слово «шпион» просится на язык, но я проглатываю его с легкой дрожью.

– До того как обратиться в клинику коррекции памяти, я работала детективом. – Яна меряет меня долгим взглядом. – Сопутствующий набор навыков я попросила не удалять. Подумала – вдруг это пригодится мне в новой жизни.

– Тогда что ты… – Я останавливаю себя как раз вовремя. – А, ладно, забудь.

Яна сухо, понимающе усмехается.

– Слушай, мне сказали, что нормальная практика – лечь в больницу за неделю или две до родов и оставаться там еще пару недель после. Могу я… – Тут ее голос звучит неуверенно. – Можно попросить тебя об одолжении?

– Что? Конечно, – на автомате отвечаю я.

– Похоже, большую часть времени мне предстоит лежать в постели, и будет скучно до одури. Телевизор приедается… Норм работает, так что составить мне компанию, увы, не сможет. Не могла бы ты хотя бы раз навестить меня – принести несколько библиотечных книг? Чтобы я там совсем не закисла?

– С удовольствием! – Я говорю это совершенно искренне, серьезно. Если я когда-нибудь окажусь в какой-нибудь больнице темных веков и застряну там, – конечно, захочу, чтобы ко мне приходили посетители. – Расскажи заранее о предпочтениях, хорошо?

– Да, конечно. Спасибо. – Яна благодарно выдыхает. – Подвинешь лесенку? Мне на верхнюю полку нужно, а я не могу дотягиваться так высоко, как ты…

* * *

На третий день я должна встретиться с Джен, Энджи и Алисой за ужином. Подружки выбрали кафе «Доминион», и я иду туда от библиотеки, тихо насвистывая. Чувствую безотчетное самодовольство – я нашла себе новое занятие, получила собственный источник дохода и узнала вещи, о которых мои «сестры» по когорте не имеют ни малейшего понятия. Не проводи я половину своего бодрствования в страхе перед будущим и желании выбраться из этой западни и снова встретиться с Кей, была бы вполне счастлива.

Кафе внутри такое же помпезное, как и название. Я чувствую себя слегка не в своей тарелке, когда метрдотель подводит меня к кабинке, где сидит Джен. На мне ведь простые юбка и свитер, а Джен обрядилась во что-то абсолютно невообразимое и явно по три-четыре часа в день тратит на макияж и прическу. Энджи не столько пытается подражать ей, сколько стремится к тому же качеству, а Алисе явно слегка неуютно в их компании. Но какое мне дело? Они – навязанное экспериментом окружение. Увы, пока не удается их полностью игнорировать. Наверное, именно так древние относились к своим семьям.

– Всем привет, – говорю я, отодвигая стул. – Как у вас дела сегодня?

Джен машет рукой на металлическое ведро на подставке, поверх которого накинута какая-то ткань.

– Сегодня гуляем! – объявляет она. – Девочки, по бокальчику за Рив. «Шато Лафит» пятьдесят девятого года! – Она смахнула ткань с ведра, и я увидела, что оно полно льда. И между ледышками как-то втиснута бутылка из зеленого стекла.

– Шампанское, – говорит Алиса таким тоном, будто извиняется. – Шипучее вино.

– Я бы не отказалась. – Энджи протягивает рифленый бокал, Джен подхватывает бутылку и наливает.

– А что, есть повод для праздника? – Джен и Энджи обычно не пьют до захода солнца, так что, надо полагать, предлог имеется. И еще какой.

– Ну… – Глаза Джен лукаво блестят. – Было бы, конечно, неплохо, если бы мы сейчас праздновали выполнение кое-кем социальных обязательств… Но увы.

Я чувствую, как мое лицо пылает. Вот сука.

– Просто это последняя выпивка для Алисы на ближайшее время.

– В смысле? – спрашиваю я, не вполне понимая, о чем она.

– Осталось где-то восемь месяцев, – говорит Алиса, утирая губы салфеткой. Ее взгляд перебегает с меня на Джен и обратно, словно беззвучно запрашивая какую-то помощь.

– Э… – Тут до меня доходит. – Ты что, беременна?

– Ага. – Алиса кивает. Она не выглядит счастливой. Джен, напротив, сама не своя от радости.

– Выпьем за Алису и ее ребеночка! – Она поднимает бокал с шипучкой, и я повторяю жест – чисто из вежливости. Но, отпивая сладкую гадость, ловлю Алисин взгляд, и меня будто статическим разрядом прошибает. Совершенно очевидно, о чем она думает.

– За твое крепкое здоровье, – цежу я через край своего бокала – уверена, впрочем, что она поняла смысл сказанного, судя по поникшим плечам. Я перевожу взгляд на Джен. – Ну, а ты? – спрашиваю я, прежде чем успеваю притормозить свой слишком быстрый язык.

– Наверное, скоро, – спокойно говорит Джен. – Тогда и мне шампанского купишь, а?

Мне удается напустить на лицо призрак улыбки.

– Смотрю, ты очень хочешь завести ребенка.

– Конечно. И даже не одного! – Она сочувственно мне улыбается. – Я слышала, ты устроилась на работу, бедняжка. Тебе, должно быть, очень тяжело…

– Не так, как кажется, – выдыхаю я и припадаю к бокалу. Манда тупая. – Знаешь, Яна из первой когорты тоже беременна. – Конечно, как тебе и не разнюхать такое. – Я прохожу обучение ей на замену.