Она бросила выразительный взгляд на мои обкусанные ногти, на покрытые струпьями порезы на руках. Сестра взяла меня за запястье, и я испуганно вздрогнула. Оглянулась на неспокойные воды залива, на туманную дымку на горизонте и сглотнула ком в горле, предчувствуя худшее.

«Мы решили пожениться», – сообщила Эл, а я продолжала смотреть на брызги прибоя в ослепительных лучах солнца.

Я невольно сжала пальцы. Эл даже не поморщилась и не вырвала руку.

«Ты ведь его даже не хочешь! Я-то знаю! Ты забрала его, лишь бы забрать! Лишь потому, что я его люблю!»

Я впервые сказала об этом вслух.

«Ты как чертов щенок, Кэт! Чем хуже с тобой обращаются, тем больше ты стараешься понравиться, тем больше любишь тех, кто тебя пинает! Ты безнадежна!»

Глаза защипало, и я моргнула, чтобы не расплакаться.

«Я уеду в Америку».

Колледж проводил программу стажировки в «Лос-Анджелес таймс», полностью оплачиваемую. Понятное дело, что список желающих был в милю длиной, и я даже не рассматривала эту возможность всерьез.

Эл слегка удивилась, потом отвела взгляд.

«Отлично».

Свой страх и боль я проглотила вместе с гневом.

«Я не вернусь никогда!»

Она широко улыбнулась, и я дрогнула, не в силах вынести ее победного взгляда и внезапной боли от вцепившихся в мое запястье ногтей. Следы потом заживали несколько недель, напоминая мне о нашей последней встрече.

«Нашла чем пугать! Я тебя ненавижу, Кэт, понимаешь? Ненавижу! Так что давай, вали отсюда. Видеть тебя не могу! – Однако ей не удалось скрыть боль в глазах, как она ни старалась. – Я о тебе даже не вспомню!»

Эл выпустила мою руку и ушла, ни разу не оглянувшись…

Иметь сестру-близнеца не так уж и здорово. Ты всегда знаешь, как выглядишь, когда улыбаешься, хмуришься, когда вокруг глаз появляются морщинки, – это все равно что зеркало, строгое и тяжелое, которое вечно с тобой. Тебя постоянно принимают за другую, ты ждешь возможности вставить хоть слово и видишь в ее взгляде отчуждение. У вас словно одна душа на двоих, ваши черты характера делятся пополам, и одна – общительная, другая – застенчивая, одна – безрассудно-смелая, другая – робкая. Поверить в себя так трудно, ведь если выбирают не тебя, а твою сестру, то вовсе не из-за того, как ты выглядишь. Все дело в том, что ты – это ты, а не она.

Впрочем, есть кое-что и похуже. Свинцовая тяжесть осознания, что друг без друга вы не полноценны, что одной тебе не выжить в этом мире. Вспоминать сестру в нашу последнюю встречу невыносимо тяжело. Щеки Эл раскраснелись, в глазах стояли слезы, которые вызвал мой будущий отъезд, как мне хотелось верить, а вовсе не яростный ветер. Ее пальцы крепко вцепились мне в руку, как тогда, под железными деревьями и баньянами в Джунглях Какаду, и ни одна не хотела отпускать первой. В тот последний день, в последний миг нашей встречи я все равно чувствовала, что Эл все еще любит меня, что ей придется стать первой, кто разомкнет объятия…

– Я бы знала! – Начинаю плакать, и лицо в зеркале распадается на части. Эл прикрывает рот рукой. Слезы бегут по белой с голубыми прожилками коже, как два водопада. Она качает головой, словно этого достаточно, словно это все, что нужно сделать. И тогда все прекратится. – Я бы знала!

* * *

[email protected]

15 апреля 2018 года в 21:15

Re: ОН ЗНАЕТ

Входящие

Кому: Мне

ПОДСКАЗКА 9. ЗАГЛЯНИ ПОД МАТРАС

Отправлено с iPhone

* * *

3 июля 1998 года

Он не настоящий. Папа не настоящий!

Думаю, я и сама знала, но как мама могла нам СОЛГАТЬ???

Она велела нам с Кэт сложить наши старые костюмы, игры и книги в коробки и отнести в Зеркальную страну, и я нашла у нее в шкафу дедушкину энциклопедию. Я ее достала, открыла и на странице с загнутым уголком увидела КАПИТАНА ГЕНРИ МОРГАНА!!!!!!!

Сначала я обрадовалась, ведь портрет был точно такой, как описывала мама, – точно такой, как моя картина в Зеркальной стране, и там было написано, что он капер (отличная маскировка для пирата, который работает на правительство. КАК И ГОВОРИЛА МАМА). Он даже был ВИЦЕ-ГУБЕРНАТОРОМ ЯМАЙКИ!!!

А потом Кэт увидела дату его рождения – 1635 год!!!!!!

Мы просто не поверили. Как мама могла нам солгать? Она всегда говорила, что он любит нас, и если мы будем ждать его в Зеркальной стране, то он вернется и отвезет нас на Остров – на Санта-Каталину. И хотя сейчас это звучит глупо, Зеркальная страна – волшебное место. Она лучше, чем Нарния, страна Оз, остров Нетинебудет или Средиземье. Ведь там мы можем превращать мечты в реальность, но теперь это уже не важно. Мама нам солгала! Он не наш отец. А когда мы сказали ей, что знаем, она заплакала – мама НИКОГДА не плачет! – и ответила, что хотела сделать нас счастливыми, потом начала повторять, что любит нас и все такое прочее.

А уж как противно повел себя дедушка! Как будто мы – дуры и сами во всем виноваты. Якобы маме сразу надо было нам сказать, что наш папа – ПОЛНЫЙ ПРИДУРОК, который ее бросил, как только она забеременела. И когда Кэт спросила у мамы, правда ли наш отец ПОЛНЫЙ ПРИДУРОК, мама снова заплакала и ушла, оставив нас с вредным дедушкой.

Я их НЕНАВИЖУ! Я НЕНАВИЖУ ИХ ОБОИХ!

* * *

«Женщина, посмотри на них! Вечно уставшие, вымотанные. Черт возьми, они же никогда не спят! Сама говоришь, что учеба страдает. Ты забила им головы своей чертовой чепухой, и теперь они живут в мире грез! Да еще заставила поверить, что их чертов папаша – пират семнадцатого века! Они же почти взрослые, неделя-другая – и всё!»

Я помню, как отшатнулась от этого голоса, от летящей с губ слюны. Он был так не похож на дедушку, которого я знала… Впрочем, сама не своя была и заплаканная мама, твердившая: «Простите, я люблю вас, я солгала, потому что хотела сделать вас счастливыми». Или наш безликий отец, оказавшийся «полным придурком»…

Окно в кафе «Клоун» дребезжит под порывами ветра. Стемнело, и я вижу в стекле лишь свое отражение. Телефон вибрирует – снова Вик. Не дождавшись ответа, он отправляет сообщение. «Нам нужно поговорить!» Убираю телефон в ящик, открываю ноутбук, нажимаю «ответить» на последнее письмо от john.smith120594.

Руки дрожат, но не настолько сильно, чтобы я не могла печать.

«Полиция нашла тело. Скажи, кто это, прошу тебя!»

Глаза печет от слез. Господи, как же я устала! Сердце бьется медленно и глухо, отдаваясь в груди и в животе.

Ответа нет.

Они возвращаются через двадцать семь с половиной часов. Причем в полном составе. Я стою у окна в Башне принцессы и смотрю, как серебристо-серый «БМВ» Рэфик паркуется за голубым «жуком»-кабриолетом Шоны. На Рэфик обтягивающие джинсы и тонкая шелковая блузка. Как можно ездить в кабриолете и носить шелковые блузки, живя в Эдинбурге? Я продолжаю развлекать себя мелочными подколками, наблюдая, как полицейские открывают калитку и медленно бредут по дорожке к дому. А когда мне надоедает, то восхищаюсь длинными ногами Логана, его широкими плечами и даже дурацкой стрижкой.