Чувствую себя неимоверно уставшей. Переворачиваюсь на бок, словно выброшенный на берег кит, и смотрю на будильник. Четверть второго пополудни. Я проспала тринадцать часов! Как такое вообще возможно? Медленно сажусь, протираю воспаленные глаза.

Вставай, говорю я себе. Для начала следует встать.

Я снова слышу звон колокольчика – долгий и настойчивый, – и вдруг меня охватывает страшное, роковое предчувствие. Я скатываюсь с кровати, мечусь по комнате на нетвердых ногах, пытаясь отыскать вчерашнюю одежду, кое-как натягиваю ее на себя. Я стараюсь не вспоминать ни свой сон, ни слова Эл. «Что-то приближается. Оно уже близко». Пронзительный звон не утихает.

Я выхожу на лестничную площадку. Судя по шуму воды, Росс принимает душ, и я спускаюсь, осторожно делая шаг за шагом. Внизу опять слышу звон и стук, громкий и настойчивый, и наконец просыпаюсь окончательно. У входной двери медлю, едва переводя дух от страха. Снова раздается звонок, я отодвигаю ночной засов и впускаю в дом солнце и холод.

На пороге стоит детектив-сержант Логан; позади него маячит белокурая пикси, Шона Мюррей.

– Здравствуйте, Кэтриона, – говорит Логан без тени улыбки или ямочек на щеках. – Извините, что разбудили. Можно войти?

– Конечно.

Пока они проходят в дом, я не отрываясь смотрю на дорожку, калитку, желтеющую изгородь, размышляя, когда лучше рассказать им про каяк, про электронные письма и странички из дневника Эл. Даже если все укажет на Росса или на сентябрь девяносто восьмого года и последний день нашей первой жизни, на тот день – точнее, ночь, когда погибли мама и дедушка. Даже если письма велят мне ничего не рассказывать полиции, я все равно это сделаю. Бояться теперь нечего.

Полицейские ждут меня в коридоре, и я понятия не имею, куда их пригласить. В Тронном зале – слишком нелепо, в кухне – слишком по-домашнему, про кладовую и говорить не стоит. Я решаю, что гостиная – меньшее из зол, пока не замечаю, как они смотрят на бар «Пуаро» и чиппендейловский комодик на львиных лапах, и вспоминаю прикосновение холодного полированного дерева к моей пылающей коже.

– Присаживайтесь. Вам предложить что-нибудь выпить? Я хотела…

– Кэт, – перебивает Логан, кладя мне руку на плечо. – Позовите Росса.

– Я здесь, – говорит Росс, стоя на пороге с таким видом, словно готов выставить нас за дверь. Он босиком, в старых джинсах и футболке с концертного тура «Блэк саббат». Мокрые волосы с одной стороны прилипли к голове, с другой – торчат как у ребенка.

Логан убирает руку и прочищает горло.

– Вам обоим лучше присесть.

Я опускаюсь на обтянутое желтой парчой кресло-качалку возле камина – мамино кресло. Оно тут же начинает раскачиваться, и я поспешно упираюсь ногами в пол.

– В чем дело? – спрашивает Росс незнакомым от волнения голосом.

– Росс, – вкрадчиво предлагает Логан, – почему бы вам не присесть?

– Я постою.

– Ладно. – Логан снова прочищает горло, и в тревожной, выжидательной тишине Шона Мюррей усаживается на честерфилдовский диван. Логан переводит взгляд с Росса на меня. – Вчера отдел по расследованию несчастных случаев на море сообщил о происшествии с коммерческим судном в Форте, которое… которое обнаружило…

– В чем дело? – снова восклицает Росс.

Я не отрываясь смотрю на Логана. «Лучше зовите меня Крейг. Мама в свое время переслушала “Проклеймерс”, будь они неладны!» Медленный равномерный ход дедушкиных часов отдается у меня в голове, проникает прямо в череп.

– Яхту нашли, – наконец говорит он.

– Ясно, – киваю я. – Откуда же вам знать…

– Да там с обеих сторон чертова надпись «Побег» большими золотыми буквами! – Голос Росса звучит так хрипло и тихо, что его почти не слышно.

Логан смотрит на меня.

– Спасатели использовали эхолокаторы, подключили водолазов. Яхта лежала на дне фарватера в нескольких милях к востоку от Инчкита. Чтобы убедиться, мы отправили туда своих специалистов и подводный аппарат.

– Ясно. – Перевожу взгляд на облицованный бутылочно-зеленой плиткой камин, на стоящие с ним рядом всевозможные аксессуары для розжига и поддержания огня. – Ясно.

– Мы нашли доказательства того, что она затонула не сама по себе. – Логан кивает, осматривает все нелепые места для сидения и опускается на корточки, свесив руки между ног. – Яхту пустили ко дну, причем намеренно.

– Каким образом? – спрашивает Росс.

Логан достает из кармана свой крошечный блокнот, перелистывает странички.

– Сливная пробка на транце отсутствует. Это такая небольшая заглушка, которая ввинчивается на корме яхты, когда та находится в море, и выкручивается на суше, чтобы слить воду. Еще водолазы обнаружили в корпусе с полдюжины отверстий диаметром четыре с половиной дюйма. Вероятно, их сделали с помощью кольцевой пилы. Из мачты выкрутили такелажные винты и фиксирующие винты, то есть фактически ее сняли. Как правило, затонувшую яхту можно обнаружить по торчащей над поверхностью мачте. – Он снова смотрит мне в глаза. – Третьего апреля была плохая видимость. При таких погодных условиях к востоку от Инчкита яхту уже не разглядеть ни из Эдинбурга, ни из Бернтисленда. Значит, при отсутствии плавучих обломков ее вряд ли удалось бы отыскать.

– Ясно. – Я больше не вижу Логана, только его расплывчатый силуэт.

– Еще мы обнаружили сломанный радиобуй и выведенный из строя навигатор, и стало понятно, почему не было сигнала бедствия. – Пауза. – Похоже на самосаботаж.

Самосаботаж?! Вспоминаю про синий каяк в сарае.

– Ясно, – говорю я.

– Водолазы нашли и еще кое-что, – добавляет Шона, встает с дивана и подходит к Логану, махнув блондинистыми волосами.

Логан вскакивает, отодвигает ее в сторону и приближается ко мне.

– Они обнаружили кое-что внутри каюты, – медленно и очень осторожно произносит он, и я чувствую запах дезодоранта и сладковатой химической дряни, которой Логан напомаживает свою нелепую прическу.

– Ясно.

Росс встает у меня за спиной, кладет руки мне на плечи. Я смотрю на напряженные мускулы, стоящие дыбом волоски и мурашки. Приговор, думаю я, это приговор.

– Они нашли тело, – сообщает Логан. – Это женщина.

Руки Росса сжимаются, пальцы впиваются мне в ключицы. Вид у Логана такой страдальческий, такой несчастный, что хочется встать и утешить его.

– Сегодня водолазам из подразделения в Гриноке удалось поднять ее на поверхность. Мне очень жаль…

* * *

Оконное стекло холодит подушечки пальцев и вибрирует всякий раз, когда мимо проезжает автобус. Хотя я стою здесь меньше часа, мне кажется, что прошло уже несколько дней. К дому подъезжает детектив-инспектор Рэфик на сверкающем серебристом «БМВ», паркуется и выходит. Через пару минут она заглядывает в гостиную, но я продолжаю смотреть в окно.