Я по-другому не могу». И после этого разговора я действительно поняла, что волонтерство — это образ жизни, и менять его я не хочу.

Пришла в свой родной офис, к своей любимой команде — цветочному штабу, как мы ее называем, потому что это чисто женская команда, много цветов, стараемся создавать уют. И начала заниматься всем по чуть-чуть, потихоньку, помогать, страховать. Меня называют координатором заботы, я со всеми поговорю, всех накормлю, сейчас уже не могу обнять, соблюдаю социальную дистанцию, но у всех спрошу, как самочувствие, есть ли моральные силы, отправлю на отдых чай пить.

Сейчас занимаюсь координацией трех больниц, также помогаю на всех направлениях: в адресной помощи, с рабочими часами ребят, с базой данных, помогаю в больницах чем могу, вожу им туда сладости, координирую график, смотрю, чтобы они не перетруждались, потому что многие забывают о себе в порыве помочь, и моя задача как координатора — всегда заботиться о волонтере, чтобы вовремя отдыхал, хорошо поел, поспал, чтобы был защищен абсолютно.

Постоянно разговариваю с администрацией больницы. У всех координаторов есть прямые контакты с кем-то из администрации — это либо главная медсестра, либо заместитель главного врача, и, если возникают какие-то проблемы, мы всегда их решаем.

Очень радует, что нас в больницах очень тепло принимают и ждут, и волонтеров всегда хвалят. От 67-й получаю только восторги, чуть ли не каждый день пишет заместитель главного врача: «Спасибо, у вас такие хорошие ребята, так прекрасно все делают, такие высокообучаемые». Обязательно говорю ребятам о благодарностях.

Все мои волонтеры, по сути, — мои дети. Когда разговариваю с другими координаторами, говорю: мои дети. А есть дети, которые мне в родители годятся, старше меня в два раза. Чувствую за них ответственность моральную и эмоциональную: дети, боже, как они там? Переживаю».

Уверена, все будет хорошо и, как написано на этом плакате из «Коммунарки», — обязательно обнимемся. Все.

Катя Еремина. «Меня долго отговаривали родители. Но я решилась. Не могла не пойти по зову этого чувства, идущего изнутри, которое заставляет помогать. Сейчас я работаю в «красной зоне» Центра эндокринологии. И это то, что мне нужно, все просто».

Эсмира. «Я заканчиваю шестой курс МГМСУ. До диплома действительно оставалось совсем ничего, но в нашу жизнь пришла пандемия. Волонтерство у меня было в том или ином виде всю мою жизнь — и в школе, когда я училась в Дагестане, и в студенчестве. С «Волонтерами-медиками» я с октября, помогаем в больницах. До этого работала волонтером в НИИ скорой помощи имени Склифосовского.

Помню, 21 марта ближе к ночи приходит сообщение от нашего координатора: в «Коммунарке» срочно требуется помощь, буквально завтра нужно выехать. Ночью собрала вещи, документы и утром была в «Коммунарке».

Я помню чувство тревоги и то, как оно исчезает, уходит, когда ты в нужном месте здесь и сейчас помогаешь людям.

Я встретила просто невероятных людей, и они дали мне вдохновение. Я очень рада, что в октябре приняла правильное решение».

Виктория. «Я студентка шестого курса Сеченовского университета. Работаю волонтером в «Коммунарке», в «красной зоне». Мне пассионарность не позволила сидеть дома. Понимаешь, что у тебя есть ресурсы, есть возможности, есть знания и как так — я буду сидеть дома? Ведь я могу помочь! И не только могу, но очень хочу.

Я узнала, что есть возможность помочь в «красной зоне» в «Коммунарке», там уже работали ребята из университета, и я присоединилась.

Каждый пациент считает, что он главный, что именно ему необходимо помочь, именно ему нужно уделить особое внимание, поддержать, успокоить, положить руку на плечо, сказать: «Не переживайте, все будет хорошо». И врачи, возможно, не все успевают, не у всех хватает какого-то внутреннего ресурса это сделать, а мы молодые, нас много, и мы делаем — напоминаем каждому пациенту, что именно о нем мы непрестанно заботимся.

Опять-таки у всех студентов шестого курса эта постоянная нерешенность касательно дальнейшей судьбы, образования и бездействие тебя просто давит, ты не знаешь, что делать. А когда есть возможность приложить свои знания, навыки, оказать помощь, становится спокойнее. Помогая другим, ты успокаиваешься, потому что находишь смысл.

Вообще, можно определить счастье в самом широком смысле этого слова как некую проекцию мира внутреннего на мир внешний. То есть я счастлив, когда у меня есть возможность делать то, что соответствует моим идеалам, принципам.

Так что для меня волонтерство — это способ быть счастливым.

А быть частью команды единомышленников — это еще большее счастье, потому что именно она дает силы и вдохновляет».

Денис Терехов. «Я думаю, людей, которые хотят кому-то помочь, очень много, но суть в том, что они не знают, как это сделать. Организация — то, что девочки координируют, это большая-большая работа. Спасибо вам, потому что, если не будет такой организации, люди не будут понимать, где они нужны на самом деле. А вот девочки всем этим занимаются, и, если бы в России еще более развивалась информированность, тогда бы заинтересованные люди точно знали, где нужна их помощь.

А поводу счастья… не надо, наверное, ставить это как определяющую цель. Счастье значит соучастие.

То есть я являюсь частью чего-либо, кого-либо. И счастье — это не когда у меня все хорошо, а всегда соучастие в жизни человека, которому ты помогаешь, ради которого жертвуешь и обретаешь себя в его судьбе. Если говорить о волонтерстве, то мы, волонтеры, имеем на самом деле больше, когда мы отдаем — себя, свое время, свои силы, ресурсы и так далее. Как библейское определение — блаженнее отдавать. И в этом заключается суть волонтерства.

Я отдаю и приобретаю гораздо больше, то, что невозможно купить за деньги, невозможно материализовать, потому что это материя духовная.

Такой путь — он жертвенней, но блаженней, чем сосредоточенность на себе. Поэтому надо формировать это мышление, и сейчас заложено уже основание, мне кажется. Девчонки говорят, что мы вместе будем двигаться дальше».

Владимир Никольский. «Я студент первого курса МГСУ имени Евдокимова, волонтер.

Вечером 23 марта мне пришло сообщение от нашего координатора, что в «Коммунарке» нужны волонтеры. Я это увидел, и сразу у меня что-то екнуло, щелкнуло, я понял, что я могу, и более того, я хочу помогать в такой сложный для всего мира период.

Страшно мне не было. Страшно было сказать об этом родственникам, потому что я понимал, что меня будут отговаривать, что предложат альтернативы и так далее. Помню, я пошел к своей