— Это еще что?

— А вы разве не знаете? — ответил Тувья. — Они изучают курс истории партии.

Оба расхохотались и отправились дальше: кузница, тюрьма, пекарня, продовольственный склад, мыловарня, мельница… Платон также посетил больницу, возглавляемую доктором Гиршем, и тот не замедлил пожаловаться на недостаток медикаментов.

После окончания экскурсии партизаны возвратились в штаб. Платону все очень понравилось, и он объявил, что поможет отряду уладить разногласия с другими отрядами. Платон предложил, чтобы база Бельских стала для всех партизан своего рода складом, обеспечивающим потребности бойцов.

Для Тувьи это был триумф. Если Платон одобряет еврейский лагерь, то он, конечно, защитит его от советских партизан — таких, как Васильев, которые считали, что евреи не приносят никакой пользы в борьбе против фашистов. Если база в равной мере окажется защищена от русских и от немцев, то битву, в которой участвовали Бельские, можно было бы считать почти выигранной. Неужели дипломатия Тувьи, наконец, принесла плоды?

Но Платон вдруг сказал, что еще не решено, будет отряд Тувьи подчиняться Сергею Васильеву или нет. Затем он предложил Тувье и его командирам поехать вместе с ним в соседние партизанские лагеря.

В ближайший лагерь они прибыли под самое празднование Нового года. Отложив в сторону официальные обязанности, они сели за стол и от души повеселились; при этом было выпито изрядное количество водки. На следующее утро они отправились с визитом к одному из самых преданных соратников Платона — Ефиму Гапаеву, известному под партизанским именем Соколов. Здесь их опять ждало застолье, и только вечером удалось, наконец, обсудить дела. Совещание длилось до утра 2 января.

Тувья опять попросил вывести свой отряд из-под командования Васильева. Желая сделать приятное генералу, он предложил отныне называть отряд «Платоном», но командующий идею переименования отклонил. Впрочем, он дал согласие на формальное переподчинение отряда Бельских Соколову. По сути же отряд превратился в «независимое» подразделение. Тогда Тувья заговорил об Асаэле — особенно он упирал на его заслуги перед партизанским движением. Платон вздохнул и согласился отменить предшествующие приказы Васильева, которыми Асаэлю объявлялся смертный приговор.

На следующий день, 3 января 1944 года, Платон подписал соответствующие распоряжения. Вот как Платон видел будущее еврейского отряда: «Я поручаю командиру подразделения обеспечить население лагеря продовольствием и вооруженной охраной. Найти средства для того, чтобы вооружить тех, кто может держать оружие. Организовать подрыв коммуникаций, мостов, дорог и разведку. Сформировать, по крайней мере, две-три диверсионные группы…»

Отряду под командованием Зуся, в который входило 117 партизан (в том числе, восемь неевреев), было гораздо легче доказать свою полезность русскому командованию: бойцы Зуся безжалостно уничтожали врага, мстя за тысячи и тысячи загубленных еврейских жизней. Так, 7 ноября четверо бойцов уничтожили два моста — взорвали железнодорожный и сожгли деревянный автомобильный. 12 декабря группа бойцов сожгла два дома, где жили пособники немцев, близ железной дороги Лида-Барановичи, а 19 декабря партизаны устроили засаду на шоссе Новогрудок-Лида и убили немца-водителя.

Утром 21 декабря бойцы Зуся напали на небольшую автоколонну немцев на шоссе Новогрудок-Новая Ельня и убили четырех немцев и двух полицейских. Немцы, однако, сумели перейти в контратаку, и партизаны были вынуждены отступить. Один еврейский боец был убит, еще один ранен (позже он умер на руках у доктора Ислера). Убитого пришлось бросить и бежать в лес. На следующий день партизаны возвратились на поле боя и нашли труп, который немцы раздели догола и прислонили к дереву со вложенной в руку бутылкой водки.

В следующие недели, однако, еврейским бойцам удалось отомстить за смерть товарищей. Объединившись с бойцами Виктора Панченкова, они провели две успешные операции.

5 января под командованием Панченкова две группы бойцов устроили засаду на железной дороге Лида-Барановичи. Они разобрали рельсы и залегли в снегу в ожидании поезда. Мерзнуть пришлось несколько часов. Наконец показался состав из семи вагонов. Машинист заметил, что путь разобран, и остановился.

Партизаны атаковали вагоны. Четыре немецких солдата были взяты в плен, двоих убили. Остальные спаслись бегством, бросив бывших в поезде немецких женщин и детей. Со стороны партизан никто не пострадал. Трофеи были впечатляющие: в вагонах нашли сорок мотоциклов, три автомобиля и уйму боеприпасов. Женщин и детей партизаны отпустили, а поезд подожгли.

Неделю спустя Сергей Васильев написал рапорт, в котором, по всей вероятности, преувеличил число погибших врагов, — в рапорте говорится, что во время операции был убит двадцать один немец. Правда, Зусь «перекрыл» этот результат, позже утверждая, что было убито пятьдесят немцев. Но, как бы там ни было, это был большой успех. Зуся и Панченкова представили к наградам.

28 января еврейские и русские партизаны провели еще одну совместную операцию. Ключевую роль в ней сыграли десять еврейских бойцов. Войдя в деревню Василевичи, они начали изображать пьяных — в руках у них были бутылки, к которым они то и дело прикладывались. Однако они были абсолютно трезвы — в бутылках была вода.

Как и ожидалось, один из крестьян поспешил в соседнюю деревню, где стояли немцы, и сообщил им о пьяных евреях. Тем временем более ста пятидесяти партизан окружили подходы к деревне. Ничего не подозревающие немцы и полицаи прибыли на нескольких машинах.

— Мы лежали на земле, — рассказывал Сергей Жигало, боец из отряда Панченкова. — Я увидел, что они приближаются, и свистнул.

Партизаны открыли огонь. Восемь немцев и двадцать два полицая были убиты. Четверых полицейских удалось захватить в плен. Правда, и партизаны потеряли четверых убитыми, и еще трое были ранены.

Среди убитых немцев был лейтенант Курт Фидлер, командир немецкого гарнизона. «Он был не человек, а зверь, — писал Виктор. — Его боялись даже полицейские».

Зусь стащил с Фидлера форму.

— Она сидела на мне как влитая, — позже рассказывал он. — Я закончил в этой форме войну.

Сотрудничество между еврейской группой и ее советскими соратниками не всегда было настолько успешным. Русские постоянно распространяли небылицы о евреях, якобы копящих золото и другие ценности, и бойцам Бельских приходилось отвечать на эти оскорбления. Отношения со многими русскими были столь плохими, что порой грозили вооруженным противостоянием.

Но еще хуже относились к евреям польские партизаны, которых с конца 1943 года становилось все больше. Бойцы Армии Крайовой (АК) были злейшими врагами еврейского народа. Генерал Бор-Комаровский, командующий АК, 15 сентября 1943 года издал предписание, призывающее к тотальному уничтожению всех еврейских партизанских групп, которых он расценивал как бандитов.

Некоторые поляки в первые годы оккупации пытались сотрудничать с советскими партизанами. Но русские потребовали от них преданности товарищу Сталину и идеям коммунизма, и это привело к союзу между АК и немецкими оккупантами, которых поляки сочли за меньшее зло. Немцы предложили АК оружие, боеприпасы и медикаменты.