Пока я размышлял, Аделита распахнула глаза и с трудом сфокусировала на мне туманный взгляд.

– Ты меня спас… – улыбнулась она и, кажется, снова собралась отключиться.

Но я не собирался позволить ей это сделать. Сонное беспамятство крайне опасно в таком состоянии.

– Конечно, спас, – хмыкнул подоспевший брат. – Ты у него работаешь. Знаешь, какой он штраф заплатит, если ты на работе откинешься?

Аделита

Перед внутренним взором летали снежинки, и мне совсем не было холодно, я словно парила в мягком облаке. Но почему-то четко знала, что необходимо проснуться, несмотря на умиротворение. В висках стучало беспокойство. Словно кто-то тряс за плечо, вырывая из зимнего небытия.

Я медленно открыла глаза, с трудом возвращаясь в реальность. Увидела перед собой обеспокоенное лицо Вестейна, почему-то совсем не удивилась и пробормотала, еще частично находясь в бессознательном состоянии:

– Ты меня спас…

Наверное, эта констатация прозвучала по-идиотски, но я действительно была рада этому обстоятельству и знала: найти меня мог только он. Ну и, может быть, Шушанна, хотя я слабо представляла шиншиллу, которая в зубах тащит меня по сугробам.

Вестейн улыбнулся, и в его глазах промелькнуло облегчение. Он что, правда за меня волновался? Это было очень и очень приятно.

Я смотрела в его потемневшие глаза и понимала, что счастлива. Счастлива, что жива, что работаю у него, что спас меня именно он и больше мне ничего не грозит. По крайней мере, в этот момент. Надо было так много ему рассказать, но я не могла, потому что находилась словно в трансе. Вестейн был так близко и такой красивый, что я просто начинала плыть. Хотя, может быть, я плыла потому, что сначала пролетела много метров по склону, а потом неизвестно сколько валялась в отключке? Как, однако, удар по голове добавляет девушкам романтичности…

– Конечно, спас! Ты у него работаешь, знаешь, какой штраф он заплатит, если ты откинешься на работе?

Истон! Ну кто, как не он, мог испортить такой момент?!

Я злобно на него зыркнула, а он заржал. Вестейн вздрогнул, приходя в себя, и отстранился. Волшебство момента было нарушено, и мне стало одиноко и холодно. Я поняла, что у меня ноет левая лодыжка, кружится голова и окоченели ноги и руки. А еще мне стало ужасно обидно оттого, что Истон, вероятнее всего, прав. Вестейн, конечно же, волновался не обо мне, а о своей помощнице и репутации компании. Шутка ли, ассистентка владельца «Бла-бла-маг» валяется в придорожных кустах!

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался у меня Вестейн. – Где и что болит? Сможешь подняться?

Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что в целом, кроме лодыжки, все остальное вроде бы не пострадало. Осторожно, опираясь на руку Вестейна, присела и застонала, так как мир перед глазами закружился белым вихрем. Начало тошнить, но, к счастью, свежий морозный воздух заставил быстро прийти в себя. Падение все же не прошло даром, и, похоже, я получила легкое сотрясение.

Встать я даже не пыталась. Пока садилась, лодыжку пронзила острая боль. Впрочем, Вестейн и не позволил мне подняться на ноги. Снял лыжи и кинул их прямо тут, рядом с моими, а затем без слов подхватил меня на руки. Даже Истон не отпустил ни одной ядовитой шуточки, что было совсем на него не похоже.

Впрочем, Истон был занят. Он горячо спорил с нашим тренером, который подскочил ко мне и тут же начал допытываться, зачем я учинила самодеятельность и поехала со склона, когда делать это категорически запрещено. Он еще не знал, что случилось, но уже попытался сделать виноватой меня.

Я опешила от такой наглости и открыла было рот, но не придумала, как оправдаться. Вестейн начал багроветь и, думаю, просто бы врезал тренеру по физиономии, если бы не держал меня на руках, а Истон оказался свободен и, как всегда, словоохотлив. Правда, младший Винг весьма специфически уничтожал противника аргументами.

– Я таких любителей горок каждый год вылавливаю! – заливался соловьем тренер. – Она сама виновата!

– А у тебя шапочка дебильная.

– Я доложу об этом службе безопасности!

– А я на заборе про тебя гадость напишу.

– И вы смеете называть себя серьезным человеком?!

– Нет, я смею называть тебя трусливым болваном. Что, струсил, что прилетит за оставление туриста без присмотра? Так я тебе обещаю, непременно прилетит.

– Да как вы смеете…

– Струсил-струсил, вон, аж помпон трясется!

Мы уже почти поднялись по заснеженному склону, а Истон и тренер, выделяющийся на снегу своей яркой одеждой, все еще продолжали спор. И я даже не сомневалась, кто в нем победит.

Как и все маленькие девочки, я всегда хотела стать звездой. Но как-то иначе себе представляла момент славы. Вестейн нес меня на руках, рядом семенила Шушанна, которая паниковала и зачем-то постоянно трогала мой лоб, а я даже не могла у нее спросить, когда она снова стала человеком. Может, к ней тоже приходили те же люди, что столкнули меня со склона? И потому, что она обернулась, те, кто на меня напал, в комнате не обнаружили шиншиллу и пошли за мной. Вопрос: зачем они охотились за шиншиллой? Они знали о произошедшем той ночью больше нас? Вероятнее всего, так и есть.

К счастью, Вестейн пока не задавал никаких вопросов и пресекал попытки, исходящие от других людей. Я была ему благодарна. Пока придумаю, что именно рассказать.

Начальник сказал, что сначала медпомощь, покой, горячее вино, а потом уже разговоры, и меня это полностью устраивало. Хотелось бы еще поговорить с Шушанной без свидетелей, но, судя по настрою Вестейна, он не собирался оставлять меня одну. А Истон не собирался оставлять в покое тренера, и мы имели все шансы задорно бегать по сугробам снова: уже в поисках зверски убитого лыжной палкой и прикопанного под сосной дракона.

Когда мы дошли до главного здания, весть о происшествии уже разнеслась по базе. Нас окружил весь персонал отеля и проснувшиеся участники конференции. От обрушившихся на меня вопросов, кучи людей и шума разболелась голова. К счастью, Вестейн понимал, что я растеряна, и всех прогнал. Получилось у него это очень быстро и технично. Вот не занимать ему лидерских качеств. Не удалось избавиться только от Шушанны и Истона.

Начальник, словно коршун, тащил меня очень целеустремленно и непонятно куда. А у меня не было сил спросить, куда именно.

– Наша комната налево! – заявила Шушанна, а Вестейн кинул на нее удивленный взгляд.

– В смысле – «ваша»?

– Ой, то есть Аделиты, – поправилась бывшая шиншилла, которая за время пребывания в пушистой ипостаси отрастила зад и подрастеряла рабочую