Сжимаю ручку двери и забегаю в общежитие. Не думать. Не думать. Не думать!

Как он вообще мог до такого додуматься? Хотя…

И плевать. И пусть. Видеть его больше не хочу. Я ему что, товар?

Облезет!

***

Следующую неделю Марк не дает о себе знать. На пары не приходит, сообщения не пишет и больше не звонит. Поначалу это нервирует, потому как я жду подвоха. К вечеру второго дня напряжение снижается, а на четвертый я даже начинаю чувствовать себя бодрым и очень счастливым человеком.

Жаль вот только, что на шестой просыпаюсь подавленной. В очередной раз проверяю телефон и, не обнаружив ничего, кроме странных видеоприколов с котиками от мамы, тащусь в универ. Марк там снова не появляется, и где-то в глубине души я начинаю отчетливо понимать, что хочу его увидеть.

А вот на седьмой день случайно узнаю, что он заболел. Кажется, ангина. По крайней мере, именно об этом треплется Элька с подружкой в туалете. Она долго разглагольствует о том, что она-то точно поднимет его на ноги, и, громко цокая каблуками, выходит в коридор.

Я еще минуты две сижу в кабинке, чтобы переварить услышанное, а еще придушить странного червя необоснованной ревности.

Сказала и сказала, подумаешь! Меня это вообще волновать не должно. Не должно же?

Но, несмотря на все «не должно», остаток учебного дня я нахожусь в аморфном состоянии. Постоянно кошусь на телефон, а по возвращении в общагу пересиливаю собственную вредность и пишу Марку сообщение с вопросом, как он….

Глава 23

Марк.

Сразу после диалога с Евой еду в офис. Рус как раз проводит там встречу.

Честно говоря, после скандала с Евой уже абсолютно все равно, что Руслан в курсе нашего обмана. Ее ожидаемое бегство волнует меня гораздо больше. А ведь задумывалось все иначе…

Полный провал по всем фронтам, не иначе.

Рассекаю ладонью воздух и, оттолкнувшись ладонями от коленей, в который раз поднимаюсь с дивана, вымеряя шагами расстояние между окном и зоной ожидания. Несколько секунд смотрю на темный экран смартфона, сжимая и разжимая его в руке. Сколько раз я ей уже позвонил? Десять? Пятнадцать?

Слушать долгие гудки порядком поднадоело, но я снова заношу палец над номером ее контакта. Секунда, две, три…

Лейкина выключила телефон.

Хотя чего я, собственно, ожидал?

Застывшие в ее глазах слезы до сих пор не выходят из головы. Меня ломает, как конченого нарика, от желания поговорить с ней и все же быть услышанным. Она ведь отвечала на поцелуи искренне. Это чувствовалось в мягкости ее движений, расслабленности тела. Отражалось яркими вспышками в светлых радужках, пока я самолично все не испортил. Провел между нами черту своим признанием, разделив время на до и после.

Нужно было молчать. Лучше было промолчать.

Снова смотрю на часы. Я торчу здесь больше часа. Нервы уже на пределе.

Убираю телефон в карман и поворачиваю голову на шум. Дверь в переговорной открылась.

Руслан вышел первым, за ним еще двое мужчин. Все они обменялись рукопожатиями, перебросились парой фраз и разошлись.

– Пришел, – Рус сунул руки в карманы, правда, перед этим махнул, мол, пошли, поговорим.

Так мы оказались в кабинете. В отцовском кабинете, где все по-прежнему меня угнетало. Старший брат отца смотрится в его кресле инородно. Да кто угодно так бы смотрелся в этом месте.

С его смерти прошел не год и не два, но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что его больше нет.

– Присаживайся.

Голос Руслана выводит из состояния подкатившей скорби.

– Постою. Зачем ты с ней встречался? Мог бы сказать все мне. Сразу.

Неосознанно складываю руки на груди, готовясь защищаться. Зная Руса, мне это явно пригодится.

– Ты действовал через нее. Я тоже решил действовать через нее. Не зря же ты заплатил ей денег.

– Руслан!

– Теперь она знает, что ты не только заплатил ей денег за ваш обман, а еще и фактически купил ее у того паренька.

– Она не собственность и не вещь, чтобы ее покупать. К чему ты вообще клонишь?

– К тому, что дал тебе шанс сказать правду раньше, чем она заведет тебя в ловушку. Ты неплохо все это провернул. Но не думаю, что сделал это один.

– Старый начальник службы безопасности отца помог сделать наше с ней совместное прошлое правдоподобным.

– Действительно, картинка вышла красивой. Пока ты сам же себя не выдал. Честно говоря, я не лез в твое прошлое и ничего не проверял. Даже мысли такой не было до нашего похода в театр. Мне бы и в голову не пришло, что ты захочешь соврать и прокрутить что-то подобное. Но история с бывшим парнем… Ты среагировал на него так, словно это ваша первая потасовка. Ты прокололся сам как человек, который ни разу не сталкивался с подобным быдлом, что сомнительно за год отношений…

– Почему тогда подписал бумаги?

– Не должен был? В эту поездку я многое увидел, например, то, что ты действительно не сидел без дела и все эти годы вникал в бизнес. Ты почти все знаешь, даешь хороший анализ, принимаешь верные решения. Ты взял на себя ответственность за маму и сестру. Я полностью тобой доволен.

– Тогда к чему все эти намеки про серьезные отношения и свадьбу?

– Ты же сам сказал, что у тебя есть невеста.

– Потому что ты выдвинул это одним из условий!

– Когда? Когда ты выписался из клиники и еще полгода просаживал деньги?

– Я… Все было не так.

– Ну конечно!

Рус отталкивается ладонями от стола и разворачивается к окну, сунув руки в карманы брюк. Напряжение между нами нарастает, а тишина становится звенящей. Терпеть не могу нравоучения. Все мои слова здесь не больше чем ложь. Жалкие оправдания, о которых я и так знаю.

Смерть отца коснулась не только мамы. Как бы я ни хотел этого отрицать, но я правда сорвался, в прямом смысле слетел с катушек. Почти год жизни выброшен в мусорное ведро. Потом еще полгода реабилитации и необдуманных поступков, когда все вокруг кажутся врагами.

Руслан тогда тоже прилетал поддержать маму и засунуть меня в клинику.

– Так что афера была лишней.

– Я был уверен, что ты хочешь присвоить дело отца.

– Если бы я этого хотел, сделал бы сразу, как Равиля не стало. Не помогал бы ни тебе, ни Илоне. У меня в городе еще появились дела, поэтому останусь еще на две недели. Поживем с женой у вас. Заодно посмотрю, как ты будешь справляться