Меня отвлекает отвратительный звук. Норин впечатывает ладони по обе стороны от моего лица, а затем царапает ногтями дверь, оставляя кровавые следы. Я жду, что она скажет что-то, но она лишь обнажает белоснежные зубы.

–Вам срочно нужно домой,– ровным голосом сообщаю я.

–Я была заперта так долго, Мэтти. Я устала прятаться.

–От кого?

–От себя. Я была рождена для этого, Мэттью,– шепчет она, прикоснувшись носом к моей щеке.– Ничто так не усладит мужские уста, как мои губы. Ничто так не согревает, как мои объятия. Я здесь, чтобы сводить с ума, пленять и лишать рассудка, я здесь, чтобы тебе больше не приходилось страдать, ты ведь так одинок, Мэтт, разбит, сломлен.– Она нежно проводит ладонями по моему лицу и плечам, а я не ощущаю ничего, кроме безумного желания как можно скорее привести Норин в чувство. Я резко подаюсь вперед, поворачиваю девушку к себе спиной и прижимаю к ее лицу полотенце с хлороформом.

Норин впивается ногтями мне в кожу.

–Тише-тише,– сбивчиво шепчу я, не позволяя ей вырваться.– Скоро он подействует.

Женщина дергается, будто сумасшедшая, извиваясь и выкрикивая мое имя. Вскоре у меня не остается сил, а этот чертов хлороформ не помогает. Что за дьявол? Я раздраженно зажмуриваюсь, ничего не меняется. Ничего! Руки устают, слабеют, и Норин Монфор уже в следующее мгновение оказывается на свободе.

–Черт, почему вы еще стоите, мать вашу!

–Ты,– рычит ведьма, растопыривает пальцы и нагибается, готовая в это же мгновение разодрать мне глотку. Я не видел ничего подобного! Ее лицо бледнеет, через кожу проступают черные кривые вены, пульсирующие от напряжения.

Она усмехается, а у меня от спазма скручивается желудок. Что дальше?

Норин Монфор налетает на меня, словно гарпия. Я ловко уворачиваюсь, но она царапает ногтями мою спину, и я стискиваю зубы от колючей боли. Как я могу драться с тетей Ари? Это же безумие. Разворачиваюсь как раз в тот момент, когда девушка в очередной раз несется на меня с дикими глазами.

Что ж, иного варианта нет. Хватаю с тумбочки лампу и, едва Норин протягивает руки к моему лицу, бью ее по затылку.

Блондинка валится вниз, а я морщусь:

–Простите!

Дерьмо. Надеюсь, я не навредил ей. Ставлю лампу на место и сажусь на корточки, чтобы проверить ее пульс. К счастью, Норин просто отключилась.

–Отлично, вот и поговорили.

Грузно выдыхаю и поднимаю Монфор с пола. Она превратилась в такую худенькую девушку, что почти ничего не весит. Прямо как Ари, она тоже мелкая.

Черт, почему мысли об Ари постоянно атакуют голову? О чем бы я ни думал, что бы ни пытался сделать, Ариадна появляется перед глазами и портит все, к чему прикасается.

Я спускаюсь по лестнице и слышу, как подростки свистят мне вслед. Не знаю, что именно они пытаются мне сказать своей реакцией. Но мне наплевать. Я криво улыбаюсь и киваю, когда Лорри Фельдман похлопывает меня по плечу, будто отец, гордящийся сыном. Сборище кретинов!

–Мэтт?

Я торможу на очередном повороте и разворачиваюсь, едва не ударив головой Норин о дверной косяк. Лучше бы не разворачивался.

–Мэтт, кто это?– Джиллианна растерянно морщит нос, разглядывая девушку в моих руках. Она морщит нос, когда о чем-то думает. А я постоянно закатываю глаза, когда все выходит из-под контроля. Сейчас самое время это сделать.

–Джил? Что ты здесь делаешь?

–Я должна была с тобой поговорить, а ты не отвечаешь на звонки.

–Дела,– бросаю я, нахмурив брови,– времени совсем мало, и я должен…

–Кто это?

–Где?

–Девушка.

–Какая девушка?

Ладно, строить из себя идиота и дальше попросту глупо.

Джиллианна пристально смотрит на меня, а я невинно моргаю.

–Кузина.

–Какая еще кузина?

–У всех есть кузины. Она из По…– Джил выжидающе вскидывает брови.– Из По…

–Польши,– неожиданно с ответом находится появившийся Хэйдан. И все бы ничего, если бы в его руках без сознания не находилась Мэри-Линетт. Или, точнее, смуглая молодая девушка с короткими каштановыми волосами.

Джиллианна не дура. Она умная, поэтому обманывать ее всегда было трудно. Я прекрасно понимал, что она в курсе всех моих выдумок, но лгать от этого меньше не стал.

–Из Польши,– повторяет она, наклонив голову.– Серьезно?

–Да, вполне. Это Анна и Катарина, они кузины по линии моего отца, я сам отца даже не помню, но представляешь, тут оказалось, что есть у меня родственники. Вот только они пить совсем не умеют. Попросились на вечеринку, Мэтт отговаривал. Но они никого не слушают, своенравные, потому что дед у нас еврей, знаешь, он еще эмигрировал из Германии во время…– Я недовольно откашливаюсь, и Хэрри запинается.

–…Второй мировой войны?– спрашивает Джил, и брат улыбается.

–Точно!

Джил тоже улыбается… несколько секунд. А затем переводит на меня свирепый взгляд и поджимает тонкие губы. Я знаю, что она злится, но еще я знаю, что она больше не имеет на это права, и поэтому никак не реагирую на ее возмущение.

–И я должна в это поверить?– спрашивает она возмущенно.

–Сомневаюсь.

–Так объяснишь, кто это?

–Нет, Джил, не объясню.

Такой ответ ее явно не устраивает, она растерянно хлопает ресницами и спрашивает:

–Что?

–Нам нужно уходить. Давай потом поговорим, ладно?

–Нет, не ладно!– настаивает девушка.– Это срочно, слышишь?

–Джил, не сегодня.

–Черт возьми, Мэттью! Я встречалась с тобой два года, а ты не можешь уделить мне пару минут? Это же дико. Если я говорю, что поговорить нужно сейчас, значит сейчас.

Светло-голубые глаза Джиллианны Хью пылают недовольством, что случается с ней крайне редко. Я уверен, это не просто так. Но хочу ли я узнать причину?

Черт! Хочу – не хочу. Какая разница? Я должен. Джил не пустое место. Что бы я ни испытывал к Ариадне, Джиллианна из памяти не сотрется и не исчезнет из жизни.

–Хорошо,– соглашаюсь я, нахмурив лоб,– вернусь через пять минут. Будь здесь.

Джил кивает, я иду к выходу.

Хэрри семенит рядом, а я думаю, откуда у него в голове взялась версия про Польшу. Никогда не додумался бы, я-то хотел сказать «Портленд».

Мы укладываем сестер Монфор на заднее сиденье пикапа, но, прежде чем я успеваю захлопнуть дверь, Хэйдан делает несколько снимков на телефон и кривит губы.

–Они утром не поверят,– поясняет он, листая получившиеся фотографии, и затем смотрит на меня вполне невинным взглядом.– Что?