— Откуда ты это знаешь, если не встречала?

— А шпионы на что? — Амана улыбнулась. — Дасан был достаточно богат, чтобы следить за всеми своими врагами. Впрочем, если Кентон не найдется, то следующей главой клана станет его сестра Вересия, а про нее хороших слов у меня нет.

— Вообще ни одного?

— Ну… — Амана задумалась. — Ладно, одно хорошее слово я найду — она красивая. Но она отвратительно относится к людям, использует их и выбрасывает. Из-за мерзкого характера и ядовитого языка у нее конфликты не только с представителями других кланов, но даже с большинством младших семей Энхард. А еще у нее полностью отсутствует шарм ее бабки.

— Она сильный маг?

— Все энхардцы — очень сильные маги, — отозвалась Амана само-собой-разумеющимся тоном. — Хотя Вересия инициацию еще не проходила, не думаю, что в этом отношении будут какие-то сюрпризы.

Ну хоть что-то хорошее — в том смысле хорошее, что если я и есть Кентон, то уровень магии у меня должен оказаться высоким.

— Так все же, почему вы стали кровными врагами с Энхард? — спросил я.

Амана ответила не сразу.

— У меня была старшая сестра, надежда нашего клана с уникальным магическим талантом, — заговорила она наконец меланхоличным тоном. — Отец хотел назначить ее наследницей, но так получилось, что она влюбилась в будущего главу Старшего клана Дорн. Никто не отпустил бы его консортом в Младший клан, так что клан пришлось поменять ей. Когда они поженились, то в свадебное путешествие выбрали поездку в горы Санбе. Ты не бывал там, нет? Прекраснейшее место и безопасное… Считалось безопасным. Вот только сразу на обратном пути на их кортеж напали Безлицые. Никакая банда изгнанников не должна была одолеть мою сестру и ее мужа, по уровню владения магии они были несравненной парой. Они не должны были погибнуть, но погибли. Вообще никто из кортежа и из Безлицых не выжил. Мой отец… он умел добывать информацию. Он смог узнать, кто на самом деле стоял за нападением.

— Клан Энхард? — уточнил я, не сомневаясь, впрочем, в ответе.

Амана кивнула.

— Они испугались, что благодаря уникальному таланту моей сестры клан Дорн слишком усилится. Клан Дорн — их старый соперник и при этом сосед по корневым владениям.

— Вы отправили клану Энхард Печать крови? — из «Хроник» я знал, что именно так объявлялась кровная вражда.

Амана покачала головой.

— Это был бы опасный для нас жест, не способный принести никакой практической пользы. Нет, мой отец сообщил главе клана Дорн о том, что выяснил, и они решили ответить на коварный удар таким же. Если бы у них получилось, вся старшая семья Энхард была бы уничтожена.

Кажется, я начал понимать, почему старшая семья Энхард столь малочисленна…

— Моему отцу и главе клана Дорн удалось убить старшего сына даны Инджи, того самого, который задумал и осуществил нападение. Но сама дана Инджи и ее супруг спаслись. После этого уже они выяснили, кто нанес удар, и прислали моему клану и клану Дорн Печати крови, — Амана замолчала.

— Что было потом? — спросил я.

— Война, — отозвалась она коротко. — В ее результате мой отец и глава Дорн погибли, так же, как и все остальные дети даны Инджи, и жена ее старшего сына… И, помимо них, еще несколько сотен рядовых членов кланов. Когда главой аль-Ифрит стал мой брат, он предложил перемирие. Вот уже шесть лет как оно держится…

Я медленно покачал головой.

Теперь понятно, что случилось с возможно-моими родителями и почему возможно-меня с возможно-сестрой воспитывала дана Инджи.

Если Амана говорила правду, то вина за все смерти лежала на клане Энхард.

Впрочем, сперва я собирался узнать, что заявляли об этой кровавой вражде в возможно-моем клане. Естественно, меня интересовала не официальная позиция Энхард, а то, что произошло на самом деле и было известно, скорее всего, только Старшей семье.

Узнать и только потом решить про себя, кто действительно виновен.

— Значит, исчезновение Кентона не относится к этой войне? — спросил я после паузы. — Оно ведь случилось уже после объявления перемирия.

— Клан Энхард не предъявлял нам претензий, да и брат мне говорил, что он не при чем. Думаю, дана Инджи знает, куда пропал ее внук, хотя и притворяется, будто не в курсе. Ну да это их дело.

— Для тебя все это дико, да, Рейн? — с непривычным сочувствием спросил Кастиан. — В течение всего рассказа Аманы у тебя было такое лицо… Странно, что войны чужих кланов вызывают у тебя сильные эмоции, а нападения монстров и демонов ты воспринимал не моргнув глазом.

Если бы чужих…

Однако выдавать себя вот так было совсем не дело. Мне явно требовалось зеркало — и время, чтобы тренировать перед ним выражение лица.

— Демоны на то и демоны, чтобы убивать людей, — пробормотал я. — Но мне казалось, что люди должны относиться к другим людям лучше, чем к нам относятся всякие гаргуны и мариды.

На самом деле особых иллюзий в отношении людей я не испытывал — учитывая мой короткий, но насыщенный опыт общения с преследователями и потенциальными убийцами — но надо же было что-то сказать.

Затянувшееся молчание прервал Зайн.

— Мам, почему этот амулет светится? Ты же говорила, что рядом с башней никакая магия не работает.

Амана, хмурясь, взяла протянутую им цепочку, камень на которой действительно излучал слабый свет. Зажала его в ладони и некоторое время сидела, не шевелясь, будто прислушиваясь к чему-то. Потом кивнула собственным мыслям, раскрыла ладонь, позволив камню свеситься вниз, и поднесла его к моему топору. Камень засветился ярче, еще ярче… А когда коснулся лезвия, то запылал уже как маленький осколок солнца.

— Что ж, — сказала Амана. — Похоже, тут не работает только человеческая магия.

— А демоническая работает, — пробормотал я, наблюдая, как она убирает амулет, задачей которого, очевидно, и было показывать наличие такой демонической магии.

Амана потянулась было повесить полезную вещь себе на шею, но в последний момент передумала.

— Рейн, ты мог бы положить топор и отойти от него на несколько шагов?

— Зачем? — теперь пришел мой черед хмуриться. С момента обретения оружия я не расставался с ним ни на мгновение.

— Хочу проверить, насколько сильно ты подвергся демоническому влиянию.

Мне вспомнилось, как Завеса в поместье Дасан пыталась меня освежевать — всего через сутки после того, как я взял топор в руки. А сейчас, спустя две недели? Сейчас она бы меня, наверное, вообще не пропустила внутрь дома.

Несколько мгновений я колебался, но потом все же вытащил топор и положил на «Хроники» — отчего-то мне не хотелось, чтобы оружие напрямую касалось зачарованной земли вокруг Корневой башни. Поднялся и отошел от топора на пять шагов.