«Моя жизнь фактически кончена». Такая позиция, увы, далеко не редкость среди людей преклонного возраста. Очень многие не испытывают удовлетворения от содержания своей жизни. Они сожалеют об упущенных возможностях и о том, чего не случилось.

Вторая половина жизни приглашает нас к пересмотру, переоценке того, как мы живем, и к преобразованиям. У нас появляется возможность сделать осознанный выбор, который повлияет на дальнейшую жизнь. В какой-то момент мы все получаем приглашение обогатить ее или раздвинуть рамки, ведь мало кто проходит жизненный путь, так ни разу и не услышав внутренний голос, призывающий к переменам. По сути, этот зов — повод задуматься: «Реализую ли я в своей жизни все, на что способен? Дарю ли окружающим людям лучшее, что есть во мне?» Но не все из нас готовы тратить время и силы на размышления о том, что ответить внутреннему голосу. Почему же так трудно сделать это? Что нам мешает?

Глава 2 опровергла всеобщее убеждение, будто с годами мы неизбежно становимся менее гибкими ментально и физически. Да, мы медленнее двигаемся, медленнее обрабатываем определенные виды новой информации. Но становится ли наш ум менее гибким? Не обязательно. Старый мозг порой способен работать более гибко, чем молодой. Дело в том, что жизненный опыт имеет свои преимущества. Накопленные за многие годы знания представляют собой сокровищницу вариантов и решений, которые можно к тому же по-разному сочетать, что расширяет возможности для гибкого реагирования.

Нейрофизиологические исследования пожилых людей неизменно подтверждают, что степень ментальной гибкости в значительной степени зависит от настроя, практики и опыта, а вовсе не от течения времени150,151. И тут нужно поговорить о серьезной роли преждевременных когнитивных фиксаций (ПКФ)152. Наш мозг создан, чтобы учиться и превращать полученные знания в схемы реагирования, которые быстро становятся автоматическими, бессознательными привычками. В нашем восприятии окружающей повседневной реальности отражаются ранее воспринятые мнения и предубеждения (ПКФ), чего мы практически не осознаем, но эти убеждения (ПКФ) самым непосредственным образом влияют на то, что мы думаем, что говорим и что делаем. Когда в нашем распоряжении оказывается информация, которую мы не обдумывали и не оценивали критически, то мы порой поглощаем и усваиваем ее бездумно. Специалисты по рекламе хорошо знают, с какой легкостью мы, незаметно для себя, подвергаемся внешнему влиянию, и пользуются этим. Вот почему иногда нам кажется, что нам крайне нужна какая-то вещь, хотя мы даже никогда не хотели ее!

ПКФ действуют как вирусы, которые проникают в организм без нашего ведома, внедряются в клетку и велят ей производить новые вирусы. Так же и система убеждений в нашем мозге оказывается захваченной преждевременными когнитивными фиксациями и подстраивается под них, а мы и понятия не имеем, что происходит. Например, мы носим в себе массу самых разных предрассудков о старости, которые ошибочны или просто абсурдны. Непроверенные утверждения о старении отражаются в ПКФ, и они в такой степени влияют на наши ожидания, что мы меняем свое поведение и образ жизни так, чтобы соответствовать этим ложным мнениям! Вот несколько самых распространенных примеров:

Эти негативные ПКФ, подсаженные к нам в мозг без нашего ведома, представляют собой вполне реальную угрозу: они мешают нам оставаться гибкими во второй половине жизни.

Конечно, мы точно так же можем «заразиться» позитивными утверждениями и ПКФ. Эллен Лангер, исследователь из Гарвардского университета, обнаружила этот эффект в конце 1970-х — начале 1980-х гг. В одном эксперименте она поместила две группы пожилых людей в отдаленный монастырь, где они провели несколько недель. Одну группу попросили вести себя так, как они вели бы себя в молодости. Для того чтобы помочь участникам вернуться в прошлое, их окружили предметами из 1959 г.: книгами, газетами, записями старых радиопрограмм и черно-белыми телевизорами.

Второй группе предложили думать о тех годах, ностальгически вспоминать о былом, но не просили вести себя как в молодости. Когда прошла всего одна неделя, на примере первой группы уже стало видно, как сильно ментальный настрой воздействует на физиологическое и когнитивное состояние.

Пожилые люди из первой группы явно «регрессировали». Они вырвались из плена своих ПКФ и демонстрировали ощутимые перемены, которые можно назвать одним словом — «омоложение». Физически они стали более активными. Некоторые даже начали играть в мяч. Но что еще более удивительно, у них наблюдалось улучшение памяти, высокие показатели интеллектуальной деятельности, снижение симптомов артрита, вернулись тонус мышц и подвижность суставов. Как заключила доктор Лангер: «Куда поведет мозг, туда последует тело».

Открытие доктора Лангер было сделано более 30 лет назад. После нее и другие ученые проводили эксперименты с теми же результатами153. Почему же тогда мы по-прежнему становимся жертвами преждевременных когнитивных фиксаций и искаженных представлений, которые они создают? Если ответить одним словом, то все дело в страхе. Действуя под влиянием разнообразных страхов, мы становимся более ригидными и утрачиваем способность реагировать с адаптивной гибкостью. Вместо того чтобы вдумчиво и трезво поразмыслить: «Хм, как было бы разумнее поступить здесь и сейчас?», мы действуем машинально, исходя из старых привычек и предвзятых представлений (все тех же проклятых ПКФ). Реакция на основе непроизвольной привычки есть суть ригидного реагирования.

На самом деле мы устроены так, чтобы реагировать гибко. Именно поэтому человек как биологический вид оказался столь успешным. Но чтобы быть гибким, надо уметь управлять своими страхами. Люди очень по-разному борются со страхом и тревогой, но в целом можно выделить две группы с противоположными, но взаимодополняющими подходами: защитное совладание и адаптивное совладание154.