Физический голод — лишь одна из форм голода, которые мы должны утолять. Мозг тоже испытывает голод — это любознательность, для утоления которой ему всегда нужно что-то новое и интересное. Наш центр подкрепления активируется, когда мы вкусно поели. И точно так же он активируется, когда мы столкнулись с чем-то необычным, справились с вызовом или испытали всплеск острых ощущений перед лицом неизвестности141. Образ жизни, богатый на такие желанные для любознательности события, станет прекрасным рационом для мозга.

Разумеется, мы стремимся повторить то, что в прошлом доставило нам радость. Но удивительно, что тот же самый центр подкрепления включается и тогда, когда мы рассчитываем получить удовольствие от чего-то, но наш расчет оказывается неверным! Удивление от неожиданного исхода привлекает внимание мозга еще быстрее, чем получение ожидаемого результата. Когда мозг застают врасплох чем-то неожиданным, этот факт не остается для него незамеченным. В конце концов, никто не любит разочарований! Центры внимания и памяти в мозге вскипают бурной деятельностью, пытаясь разобраться, как же достичь обещанной награды. Другими словами, мозг проявляет голод на обучение, особенно когда его способность предсказывать результат подвергается сомнению — «почти, но не совсем». И когда верная разгадка найдена (например, прозвучала неожиданная концовка хорошей шутки), обычно нам становится приятно.

Связь между удовольствием и узнаванием чего-то нового крайне важна для понимания важнейшей роли, которую играет любознательность на протяжении всей нашей жизни. А в преклонном возрасте она помогает выжить. До сих пор в нашем обсуждении не упоминалось явно, но подразумевалось, что любознательность направлена в будущее. Она всегда смотрит вперед в ожидании того, чего с нами еще не случалось. Нам может быть любопытно, произойдет ли снова то, что бывало в прошлом, или нас может заинтересовать что-то просто потому, что оно совершенно ново для нас, и нам захочется узнать, как это будет. Особая ценность любознательности заключается в том, что она помогает нам справиться с неопределенностью будущего, ведь мы не в состоянии полностью понять или предсказать, что случится.

Высокая степень любознательности усиливает также нашу способность замечать и ценить красоту. «Но какое отношение это имеет к поддержанию здоровья мозга?» — спросите вы. Оказывается, умение воспринимать и чувствовать красоту представляет собой биологическое преимущество, которое становится очень актуально в пожилом возрасте.

Если вы хотите иметь живой, здоровый мозг, тогда встречи с тем, что вы считаете прекрасным, пойдут вам исключительно на пользу. Красота активирует в мозге центры внимания, отчего хочется удерживать взгляд на красивом предмете как можно дольше. От красоты бывает трудно оторваться, она будто пленяет нас. Пока мы смотрим (или слушаем, или вдыхаем аромат), наш мозг погружен в обработку информации, получаемой таким образом. То, что мы находим красивым, часто сочетает в себе нечто знакомое и нечто новое, но мы воспринимаем это так, будто видим «впервые в жизни». При нашей встрече с прекрасным в центр подкрепления мозга рекой льется дофамин, который не дает нам отвлечься.

Итак, восприятие красоты активирует те же нейронные цепи, которые работают, когда мы испытываем острое любопытство. По сути восприятие красоты можно назвать биохимическим соответствием любознательности. С этой точки зрения игровая деятельность и встречи с прекрасным упражняют самые важные связи в мозге, включая способность удерживать внимание, решать проблемы и жить полной жизнью в мире, полном удивительных вещей.

Леонард Шлейн был хирургом и очень любознательным человеком, и это качество привело его к изучению взаимоотношений между миром искусства и миром физики142. Найдутся ли две более далекие друг от друга области? Но работа Шлейна подтверждает, что красота, которую мы видим как в искусстве, так и в науке, возбуждает в нас любопытство, а оно поддерживает мозг в отличной форме. Шлейн пишет: «Революционное искусство и провидческая физика занимаются одним и тем же: изучают природу реальности»143. В руках любознательного художника искусство словно выходит из старых форм и заглядывает в будущее, пытаясь отыскать там то, что может появиться, но пока не существует. Возможно, именно поэтому самые передовые произведения искусства часто порождают в зрителе напряжение. Другими словами, красота — это разновидность любознательности, которая заставляет нас задавать вопросы, изучать неизвестное и пытаться понять непонятное. В этом смысле она, как и голод, ориентирована на будущее и служит важным стимулом его создания.

Есть и еще один аспект взаимосвязи красоты и любознательности. Его часто упускают из вида, но с возрастом он становится все более актуален. Мы все озабочены тем, что годы идут без остановки, что наше время неумолимо приближается к концу. Всем знакома фраза о том, что важно «остановиться и понюхать розы». Но с годами начинает казаться, что время ускоряется, и мы искренне недоумеваем: «Куда оно уходит?» Как писал композитор Гектор Берлиоз: «Время — великий учитель, но, к сожалению, оно убивает всех своих учеников».

Ощущение, будто время ускорилось, — следствие растущего жизненного опыта. Все большее и большее из того, с чем мы ежедневно сталкиваемся, кажется нам вариациями того, что уже встречалось раньше. Это значит, что нам требуется меньше ментальной энергии на то, чтобы разобраться в происходящем. Но когда мы начинаем воспринимать жизнь сквозь призму привычки, наш реальный жизненный опыт выпадает из поля сознательного внимания. Конкретное событие, которое мы переживаем в текущий момент, стирается, сливается с предыдущими схожими событиями и больше не воспринимается как уникальный и особенный, привязанный к конкретному месту и моменту времени факт.

Любознательность помогает противостоять этой тенденции времени превращаться в цепь однообразных дней. Она освежает наш взгляд на жизнь, в частности потому, что превращает старое и привычное в новое и живое. Дети могут день за днем играть в одну и ту же игру, так как для них это каждый раз новая игра — ведь правила и ощущения постоянно меняются. Красота тоже меняет ход игры. Она обнажает перед нами то, что мы уже вроде бы видели раньше, но каждый раз с новой, необычной стороны, после чего мы испытываем душевный подъем и обновление. А разве мы не хотим испытывать такие чувства постоянно, как можно чаще? Особенно с возрастом?

Предвкушая следующее чудо

«Все страньше и страньше, — воскликнула Алиса... — О, мои бедные ножки! Кто же вас будет теперь обувать? Кто натянет на вас чулки и башмаки?»144 Очутившись в стране чудес, где все было не так, как должно быть, Алиса вдруг начала расти вверх, так что стало невозможно дотянуться руками до ног. Авторы приводят здесь ее слова, потому что в них подчеркнута связь между любознательностью и теми аспектами жизни, которым еще только предстоит раскрыться. Алиса видела, что она оказалась в очень странной ситуации, и это еще мягко сказано, но ее мысли уже были заняты тем, что делать в этих новых обстоятельствах.

Эта направленность в будущее и есть то, для чего предназначен наш мозг. Ученые полагают, что ум измеряется не тем, сколько человек знает, не количеством цифр и фактов в его голове, а тем, сколь эффективно он может предсказать, что будет дальше, опираясь на доступные ему данные. Когда человек узнает о чем-то новом достаточно, чтобы оно привлекло его внимание, к делу подключается любознательность, создавая мотивацию для исследования окружающего мира (или себя), чтобы узнать, прав он был или ошибался. Когда в ходе эксперимента участникам показывали объект или явление, смутно им знакомое или частично узнаваемое, то области их мозга, задействованные в процессе фокусировки внимания и кодирования новых познаний, активировались — и в этот же самый момент участники сообщали о том, что испытывают любопытство145,146. Скорее всего, именно этим объясняется столь явная связь между умом и любознательностью: умный человек обычно любознателен, а любознательный постоянно накапливает новые ощущения и опыт, пополняя запасы знания и мудрости.