Я поспешно отворачиваюсь и тем не менее чувствую на себе его испытующий взгляд. Нет, пожалуй, не стоит выдавать лишней информации. Слишком рискованно.

Наконец Эд передергивает плечами, отворачивается от меня, разливает по бокалам вино:

– Думаю, это стоит обмыть. Что скажешь?

– Определенно стоит. – Я поднимаю свой бокал. – За нас!

Мы чокаемся, выпиваем вино и смущенно мнемся, не зная, что делать дальше.

– Ты наконец наденешь мне кольцо или как?

– Что? Ой, Зо, прости, ради бога! Совершенно забыл. – Дрожащими руками Эд осторожно надевает на мой палец кольцо.

– Спасибо. Мне нравится.

Кольцо сидит идеально, впрочем, кто бы сомневался, ведь последние одиннадцать лет я постоянно носила его. Я посмотрела на кольцо долгим взглядом, на секунду погрузившись в воспоминания. Потом ласково поцеловала Эда, и мы пошли к гостям – сообщить радостную новость.

То был интересный день, сложившийся совсем не так, как я рассчитывала, проснувшись утром. Сегодняшний вариант предложения руки и сердца оказался чудесным, он меня реально потряс. Но когда я уже начинаю засыпать, испытывая легкое головокружение от переизбытка дешевого вина, у меня возникает вопрос: почему со мной сейчас происходит то, чего не было в прошлой жизни, и что бы это могло значить?

Но мне хочется надеяться, что все это – явное свидетельство произошедших изменений.

Меня будит громкий стук в дверь, я поспешно сажусь на кровати. В комнату врывается Беки.

– Идем по проходу и становимся замужней дамой! – Поставив рядом со мной чашку чая, она устраивается у меня в ногах и со счастливой улыбкой добавляет: – С добрым утром, миссис Уильямс.

– Еще нет, – отвечаю я. – Впрочем, и тебя с добрым утром.

Я протираю глаза и озираюсь по сторонам. И сразу же понимаю, где нахожусь: вот уже во второй раз я просыпаюсь в спальне, где прошло мое детство, и выглядит она почти так же, как тогда, разве что сейчас тут нет упакованных коробок. А еще через пару секунд я понимаю, какой сегодня день, так как на дверце шкафа напротив кровати висит мое подвенечное платье. У меня от волнения внезапно схватывает живот. Это был один из счастливейших дней моей жизни. Но я и не мечтала о том, чтобы пережить его снова.

Тут мне в голову приходит неожиданная мысль. Тот день был почти идеальным. Нет, он действительно был идеальным. И похоже, здесь нечего исправлять. Ладно, поживем – увидим.

Устроившись по-турецки, я прихлебываю чай, принесенный Беки. Мы задумчиво молчим – две сестры, сидящие рядом в одинаковой позе. Мысленно улыбаясь, я вспоминаю, как уговаривала Джейн быть подружкой невесты.

– Ладно, но только при условии, что ты не заставишь меня выглядеть как держатель для туалетной бумаги. Я даже больше скажу. Я хочу выглядеть сексапильно.

– Ну конечно, – улыбнулась я. – Ведь ты непременно встретишь любовь всей своей жизни на свадьбе у лучшей подруги, разве нет? Или, по крайней мере, потрахаешься в свое удовольствие. Что вряд ли получится, если ты будешь похожа на абажур.

– Вот и я о том же. Ну ладно, уговорила.

Мы с Эдом решили не устраивать грандиозной свадьбы. Впрочем, лично я бы не возражала, но Эд был непоколебим.

– Я не собираюсь надевать на себя костюм пингвина и выделываться на танцполе. Я просто хочу, чтобы в этот день было весело.

Конечно, я знала, что он имел в виду. Этот день должен был стать нашим, и только нашим, чтобы не переживать, сочетаются ли салфетки со скатертью и положили ли каждому гостю на тарелку мешочек с засахаренным миндалем. Поэтому последние несколько месяцев мы с Эдом занимались тем, что избавлялись от всех излишеств. Мы остановились на скромной церемонии бракосочетания в отеле «Маунт-Плезант», неподалеку от Ботри, и уже заказали буфет и оркестр. Минимальное свадебное убранство зала, поскольку отель был украшен рождественскими елями и электрическими гирляндами. Человек пятьдесят гостей. Все должно было быть идеально.

И действительно было. И вот теперь мне предстояло насладиться всем этим снова.

– Ну как, ты взволнована? – Беки смотрит на меня поверх дымящейся кружки с чаем.

– Скорее напугана. Ну и конечно, приятно взволнована.

– Я тоже.

Я осторожно дую на обжигающий чай.

– Беки, спасибо, что согласилась стать подружкой невесты. Я так рада, что ты здесь. С тех пор как я переехала в Лондон, мне тебя ужасно не хватало.

Ее лицо на мгновение затуманивается.

– Все нормально. Ты в любом случае не смогла бы мне помешать, ведь иначе я бы тебя просто убила.

– Верно, – улыбаюсь я. – Но я все равно рада.

– Вот и хорошо.

И тут до нас доносится мамин призывный голос:

– Давайте, ребята! Спускайтесь вниз, вас уже ждет завтрак.

– Да, мама! – хором кричим мы.

– Пожалуй, нам лучше пойти. Мама там наготовила еды на целый полк. – Беки соскакивает с кровати и исчезает за дверью.

А мне, прежде чем спускаться вниз, еще надо разбудить Джейн, которая спит в гостевой комнате.

– Мама приготовила завтрак, – шепчу я, осторожно расталкивая Джейн.

– Мм… – мычит она и поворачивается ко мне лицом. – А блинчики будут?

– Конечно будут. Не вопрос.

– Ну тогда ладно, считай, что я уже там. – Джейн вылезает из постели, сует в карман халата сигареты и идет следом за мной на кухню.

На кухне мама встречает нас радостным криком: «Сюрприз!» – и протягивает мне бокал шампанского. Папа, который топчется возле накрытого стола, сладострастно жует тост.

– Джон, сейчас же положи. Мы ведь еще даже не начали.

– А я уже начал. В любом случае тут хватит еды, чтобы накормить целую улицу, и один маленький тост погоды не сделает. – Папа оперативно дожевывает последний кусок, посыпая пол крошками.

С трудом сдерживая смех, я перевожу взгляд на стол. И вижу гору блинчиков, тосты в специальной подставке, баночки с джемом, мармеладом и медом, масло, круассаны, вареные яйца, коробки с разнообразными хлопьями и кувшин молока. А также чайник и кофейник, причем кофе варится еще и в кофемашине.

– Ух ты! Спасибо, мам. Но я не настолько голодна…

Мама багровеет, папе чай попадает не в то горло.

– Ты непременно должна поесть… – начинает мама, но неожиданно замечает на моем лице хитрую улыбку. – Ха-ха-ха, очень смешно! – Мама хлопает в ладоши. – А теперь живо за стол и налегайте на еду.

И мы делаем, как нам велят. Жуем тосты и круассаны, пьем галлоны чая и гораздо больше шампанского, чем следовало бы в восемь утра. Мы болтаем и смеемся, а я с трудом сдерживаю слезы. Господи, как же мне всего этого не хватало! Под конец у нас с Эдом все пошло вразнос, но я категорически отказывалась обсуждать с родными свои проблемы: не хотелось признаваться, что мы облажались. В результате я отдалилась от людей, которых любила и которые много для меня значили. От своей семьи. Что, естественно, стало большой потерей.